02.08.2016

Раздел «Разное»

Пункты приема макулатуры

Я уже писал, что в славные времена моего детства книги были дефицитом. То есть какие-то безобидные и не слишком дефицитные издания, вроде «Малой земли» Брежнева или книги «Повесть о суровом друге» Л. Жарикова – лежали на полках всегда, и их можно было купить без проблем. Но что-то посерьезней, вроде Дюма, Жюля Верна или Стругацких – это уже нет. Мой родитель застал еще то время, когда в книжных можно было ухватить что-то приличное, вроде «Экипажа «Меконга» из серии «Библиотека приключений и научной фантастики», тогда такие книги попадали еще на прилавки, но я сам такого не видал вплоть до 90-х.

По этой причине, если ты хотел стать счастливым обладателем томика «Трех мушкетеров» или «Анжелики – маркизы ангелов», то для этого было два пути:

1. Заиметь знакомства в среде людей, приближенных к книготорговле (лучше всего – товароведа)
2. Сдать 20 кг. макулатуры в пункт приема вторсырья, получить заветный талончик, поймать нужную книгу в магазине и радоваться.

Первый пункт был однозначно лучше и эффективней, но он был крайне трудоемким. А вот второй…

Впрочем, для нас, развеселых десяти-двенадцатилетних обитателей улицы Новаторов, вопросы ценности личного обладания заветным томиком Дюма были не столь важны. Во-первых – мы и так «Трех мушкетеров» знали наизусть. Во-вторых – мы все были записаны в библиотеку и горюшка не знали.

При этом пункты вторсырья для нас были домом родным. Но обо всем – по порядку.

Когда появились эти самые пункты – мне неведомо. По крайней мере я голубенькую палатку с помятой вывеской «Вторсырье» помню с детства. Более того – как-то лет в восемь я помог соседке туда отволочь кучу старых газет, за что она получила серенький талончик и очень радовалась.

У дверей этого пункта было то густо, то пусто. Объяснение этому было простое. Как мне потом сказал мой дед, все зависело от того, талоны на какие книги можно получить в текущем месяце. Если это познавательный, но не слишком интересный Ладинский — то никто макулатуру за него сдавать не спешил. Ну, а если Голон, Пикуль или Хейли – то да, тут собирался полный аншлаг.

Уже гораздо позже я узнал о том, что приемщики вторсырья были люди очень и очень обеспеченные – непуганые советские граждане в погоне за Цвейгом, напечатанным на очень паршивой бумаге, охотно сдавали раритетные издания чуть ли не 18 века. По какой причине им не приходило в голову отнести их в «Букинист» — мне неизвестно.

Впрочем, что вторсырье. Году эдак в 1982, идя в школу, я заметил довольно высокую стопку книг, лежавших около мусорного бака. Я был правильно воспитанным мальчиком и по помойкам не лазил, но книги… Книги читать я любил.

Увы, я был тогда очень юн, а потому просмотрев верхние книги, прихватил всего два томика, те, которые мне показались наиболее интересными и авторов которых я знал. Это были «Пять дней на аэростате» Жюля Верна и «Водой по лесу. Молодые невольники» Майн Рида. И то, и другое было издания Вольфа, только первая книга была напечатана в конце 19 века, а вторая – в его середине. Я бы больше взял, но больше в портфель не влезало – больно толстые были книжки. Да и копаться было особо некогда – я и так опаздывал на первый урок.

Знаете, с той поры прошло уже очень много лет, но мне до сих пор интересны две вещи – о чем думал тот, кто их выбросил и что еще было в этой стопке? Второе намного интереснее первого. Кстати – обе книги до сих пор хранятся у меня, как воспоминание о моем детстве и глупости.

Так вот – пункты вторсырья. Мы их любили. Штука в том, что за двадцать килограмм макулатуры выдавали не только талон на книгу, но еще и 40 копеек наличными – по 2 за килограмм. А 40 копеек – это 40 копеек. Это квасу хоть залейся или 4 мороженых по 10 копеек.

Потому мы в пункте вторсырья стали своими людьми, исправно таская туда стопки газет, собранные по квартирам и картон, который мы со всем усердием и прилежанием похищали с заднего двора продовольственного магазина. В принципе – нам его и так отдали бы, но похищать было интересней.

Картон брали неохотно, но брали – план надо было выполнять. А нам это было в радость. Во-первых – верных источник дохода, во-вторых – добродушные приемщики иногда давали нам покопаться в собранном хламе, и даже забрать найденные книги, которые не представляли для них ценности. Мне, например, там попалось чуть ли не первое издание «Незнайки и его друзей» и «Рольф в лесах» Сетон-Томсона, а Витале Северцову так и вовсе довоенный «Остров сокровищ».

Что делать с талонами мы сначала не знали, а потому честно делили их между собой и несли домой, тем самым радуя родителей. Но потом какая-то тетка остановила нас, когда мы мчались тратить честно заработанные деньги, и предложила купить у нас все полученные талоны по рублю за штуку.

Что примечательно – ни у одного из нас не возникло даже мысли о том, что вот так можно было обогатиться. Мы были продукты другого времени. Ну да, талоны мы потом продавали, но деньги все также шли на общие забавы, никто себе за щеку гривенник не совал.

А пункты эти стояли вплоть до угара перестройки, а потом в один день пропали. Нет стимула – нет клиентов. А стимул сгинул, поскольку книги перестали быть дефицитом – их стало везде много.

Но я эти зеленые и синие будочки вспоминаю с теплом.

Фотография взята из открытого источника