09.11.2017
Личное отношение.
Всколыхнул все-таки юбилей революции страну. Нет-нет, не в смысле, что Зюганов приволок куда-то пару деревяшек и назвал это баррикадой. В смысле – выхлоп на ТВ в этой связи большой. Сериалы, аналитические программы, даже парад 70-х с Брежневым на Мавзолее показали. Не ажиотаж, разумеется, но все-таки…
И при этом все очень даже политкорректно, с шуточками, прибауточками. Прошла эпоха резких суждений, пришли умеренные времена. Еще лет пятнадцать-двадцать назад, в постперестроечную годину, телеведущие так бы прошлись и по руководящей и направляющей, и по Ильичу, и по «проститутке» Троцкому (с), и по всем остальным. Да они так и делали, году в 1997.
А сейчас – нет. И переворот опять в революцию превратился, и фотограф-любитель Николай Второй снова начал помаленьку превращаться обратно в алкаша-неудачника, снимая с себя венок мученика, который на него было напялили в 90-х, и Ленин, так сказать, снова такой молодой.
Особенно умиляют сериалы. Личный, так сказать, взгляд. Костюмные, трендовые, с «перчинкой» в виде пикантных сцен. Вот Троцкий Кало пристроил к стеночке и ее наяривает, вот Арманд игриво подмигивает Ильичу из-за спины Крупской.
Адюльтер-с. Без него смотреть не станут.
В России с прошлым все не так, как во всем мире. В какой-нибудь Голландии историческое событие если есть, так оно есть. То есть какое оно было, таким оно и останется. Могут идти века, а оценка его не изменится. Ну, вот потонул в 16 веке корабль и потонул. Не станут в этом искать раз за разом новый смысл, винить то капитана, то штурмана, то лоцмана, то море. Он просто потонул и все.
Но то там. А у нас все не так. У нас любое историческое событие, пусть даже самое давнее, рассматривают с точки зрения текущей политической ситуации.
К примеру – Иван Грозный. При царе-батюшке он, с легкой руки Карамзина, проходил как фигура неоднозначая, кровавая и трагическая. Рюрикович, мать его.
Сталину Иван Грозный нравился, потому великий Эйзенштейн про него даже кино снял, и получился в результате царь-реформатор, который политически правильно мыслил и боярам головы рубил, приближая мировую революцию.
В либеральные 90-е фигура Грозного царя была ассоциирована с тем же Сталиным, и он снова обрел статус «тирана и убивца».
Ну, а в лайтовые «нулевые», когда всем надоели разоблачения и хотелось ламповости, про него сняли трогательную мелодраму с Макаревичем-младшим в главной роли.
И никто не знает, как оценят его лет через десять. Может, сделают первым русским хипстером. А что? Борода у него была, шутки он любил, жен у него было много и жрал что попало. А что «айпэда» не было – так средневековье, дикие времена, никакой связи России с Европой.
И это пятивековой давности события. Что уж тут говорить о делах не столь старинных?
Нет у нас золотой середины, некоей трезвости в оценке ситуации. Мы быстро меняем приоритеты, веря в то, что вчера еще казалось абсурдным, и говоря друг другу: «Вот оно чё, Михалыч! Вот оно как на самом-то деле было».
Да не знает никто, как оно на самом деле было.
Никто из ныне живущих не может сказать, что доподлинно творилось на реке Калке, на Куликовом поле, при Гангуте и Шипке. Для этого надо было жить тогда и видеть все своими глазами. Потому и права похлопывать героев тех дней по плечу или осуждать у нас тоже нет.
И даже тех, кто жил каких-то сто лет назад мы судить не можем. Просто в силу того, что не дотягиваем мы до них по степени значимости. Они, те люди, были по сравнению с нами великаны.
Ленин, Троцкий, Колчак, Сталин, Каледин, Бухарин и еще многие, многие другие выше нас на голову хотя бы потому что они мыслили категориями, которые нам недоступны. Их полем интересов был весь мир. Они творили историю, а мы просто живем. Они собирались дернуть за рычаг и перевернуть планету, а мы всего лишь сидим, погруженные в экраны своих смартфонов.
Они были титаны. И не надо тревожить их тени вот так, на поживу прайм-тайма.
Не по-людски это.