22.10.2016

22.10.2016

Раздел «Школа»

Сбор макулатуры

Сбор макулатуры и металлолома – один из самых ходовых штампов в кино и книгах о советских школьниках, как не глянешь, все они этим занимаются.

Металлолом, врать не буду, не собирал ни разу. То ли школы, в которых я учился (до шестого класса я учился в одной, 611, а с шестого – в другой, 931) считались бесперспективными в части выдачи Родине металла, то ли еще чего – но железки мы не ворочали. Зато с макулатурой все было как положено.

Не знаю, кто и когда придумал эту забаву для школьников, до войны это было сделано или после нее, но к тому времени когда я и мои одноклассники пошли в школу, в ней все было отработано и посчитано. То есть – были нормы сдачи для класса, было соревнование классов, школ и районов. Возможно было соревнование по сдаче макулатуры даже городского уровня, почему нет?

Впрочем, это никого не удивляло. В СССР соревнование являлось непременным атрибутом всех областей жизни человеческой, а не только спорта. Соревновались доярки, металлурги, работники НИИ и бухгалтерий, соревновались даже специалисты, которым соревноваться вовсе не положено. Один мой приятель, который постарше меня лет на десять, рассказывал мне, что видел переходящий вымпел «Победителю социалистического соревнования» в морге, причем дело было еще в те времена. На его вопрос «Шутка?» тамошний служитель без улыбки ответил: «Нет». До сих пор понять не могу – каковы были критерии оценки победителей? Количество похороненных или кремированных граждан? Или еще какие-то, вроде – даешь двух покойников в одном гробу? Грех такое писать, но с другой стороны – надо же было такое выдумать.

А уж тут – сам бог велел. Даешь сто килограмм бумаги с класса единовременно! Победителю – почет и слава. И, возможно, еще грамота, одна на всех, соревнование-то командное. «Мушкетеров» победителям сборов в одно рыло только в «Ералаше» вручали, у нас все проще было.

Но и мы тогда были другие, не столь коммерциализированые, болели за честь класса, и уделать «ашек» — это было святое.

Потому и рыскали в дни сбора по всей улице Новаторов деловитые бригады школьников человек по пять-семь, последовательно обходя подъезды, на которых тогда никаких кодовых замков в помине не было, и названивая во все квартиры.

— Здрасьте. Мы макулатуру собираем, чтобы зеленые насаждения сберечь. Есть?

— Здрасьте. Есть макулатура ненужная? Мы бобров защищаем, а то они лес грызут, а их убивают за это, лес-то он для бумаги нужен. Мы бумаги соберем – бобра спасем.

— Здрасьте. Сбор макулатуры в фонд Мира.

Почему-то именно упоминание «фонда Мира» работало лучше всего, уж не знаю отчего. Сейчас я понимаю бредовость построения этой фразы, но – работало же. С другой стороны, тогдашние советские граждане настолько привыкли за десятилетия к тому, что они все время должны какому-то фонду какие-то взносы, что это утверждение казалось вполне логичным и не резало им слух.

Что примечательно – люди и двери открывали без всяких «кто там?», и хвалили за доброе дело, и воды давали попить, если попросить. Даже леденцов сорта «дунькина радость» могли насыпать в ладоши, мол: «подсластитесь, малышня». И еще всегда улыбались, видимо вспоминая себя за тем же занятием. А потом давали искомое, как правило принесенное с балкона – связки пожелтевших газет и журналов, старые учебники и прочий бумажный хлам.

Еще имели место стычки с конкурентами, как правило – из параллельного класса.

— Это наши улицы! – орали мы на наглых «ашек», застукав их за обходом своей территории – Вон от того дома и до «Казахстана» мы ходим. А ваши дома – вон те две «высотки» и до конечной автобуса. Валите отсюда!

— С хрена ли? – резонно отвечали нарушители границ – Еще той осенью договорились, что ваша территория вон оттуда начинается, на совете отряда это было. Вожатого спросите, если нам не верите.

Но до драк не доходило, я, по крайней мере, такого не помню.

А потом мы несли добычу в школу, где все это взвешивалось безменом, а после фиксировалось в амбарной растрепанной книге – кто сколько сдал и из какого класса. Учет и контроль!

Я любил собирать макулатуру. Я вообще с детства любил и уважал печатное слово, потому всегда внимательно обшаривал то, что мы несли сдавать – там могли попасться старые книги.

Не скажу, что мне перепало что-то ценное, но вот книгу Шульца «Ошибка Одинокого Бизона», растрепанную, без титульного листа, но зато восхитительно интересную, я как-то зацепил. Я про такого писателя даже и не слышал до того даже, а он оказался офигенный, про индейцев писал. Одно плохо – как эта книга ко мне пришла, так потом и ушла, зачитал ее у меня кто-то.

Еще мне помнится случай из более позднего времени, когда я уже заканчивал школу. По квартирам нам, без пяти минут выпускникам, бродить тогда уже статус не позволял, потому нас посадили на приемку, и мы честно выполняли это поручение. Отдельно радовало, что ради него нас еще и от последнего урока освободили. Так вот в тот раз я выцепил в куче старых газет свежий номер журнала «Знамя», а в нем было «Собачье сердце» Булгакова, для 1990 года вещь актуальнейшая. Так что – сбор макулатуры нес еще и образовательную функцию.

Сейчас макулатуру не собирают. Да если бы это и делали – кто двери сборщикам откроет? Времена не те. Я бы тоже не открыл.

Да и откуда ей взяться, макулатуре? Все же электронное стало, я не помню уже, когда в последний раз газету покупал.

Фотография взята из открытых источников.