09.11.2016
Гранат
Если верить Википедии, то гранат «считается полезным при малокровии; отвар кожуры и плёнчатых перегородок используется, как вяжущее средство при ожогах и расстройствах желудка (благодаря высокому содержанию дубильных веществ). Кислая красноватая мякоть граната используется в десертах и салатах, а также для приготовления прохладительных напитков.»
Все это несомненно так, тем более, что в годы моего детства мои родители говорили мне приблизительно то же самое, разве что только про ожоги не упоминали. Википедии тогда не было, но это не мешало им знать о том, насколько полезен этот плод. Более того – они приписывали ему кучу других полезных свойств. Частично, как я полагаю, это было обусловлено редкостью и дороговизной данного фрукта. Кстати – интересно, а гранат точно фрукт? ВиКи этот момент как-то упустила, но упомянула, что гранат в родстве с яблоком, так что пусть будет фрукт.
Так вот – гранат, он был в той же категории дефицитов, что и банан. То есть – рангом они были повыше апельсинов, но пониже ананасов, следовательно, купить их было можно, но не всегда и не везде. Места знать надо было, а лучше – продавцов из магазина. Нет, в Армении или Азербайджане гранаты скорее всего везде продавались, как у нас яблоки, но в осенне-зимней Москве это был дефицит.
Я гранаты любил. Они были круглые, их кожура пахла терпко и необычно, бока были коричневые, невзрачные и шершавые, трудно было поверить, что за ними скрывается буйство красного цвета. Меня шести-семилетнего всегда поражало это несоответствие формы и содержания. Формулировок таких я тогда, понятное дело, не употреблял, но смысл был тот же. Если упаковка яркая – то и внутри все такое же, если просто серая оберточная бумага – то и внутри нечто блеклое лежит, вроде ливерной колбасы. Она вкусная, но выглядит очень уныло. Как толстый червяк. Бэ!
Вскрывать гранат надо было с умом. Если разрезать его ножом, то непременно все заляпаешь соком, который потом очень трудно отстирать от скатерти, при этом брызгал он ого-го как. И потом – жалко же, столько зернышек пропадет, потому бабушка укоризненно смотрит на маму, доставшую нож и идет в комнату.
Гранат самым верным было разломить, потому к делу подключались или мой батя, или дед, в зависимости от того, кто оказывался дома. Если дома были оба, то приходил батя, дед по старшинству освобождался от подобных бытовых мелочей.
Вели они себя в таких ситуациях всегда одинаково. Неохотно придя в кухню (их оторвали от телевизора, что недопустимо), брали гранат в руки, ворчали что-то вроде: «Лучше бы «антоновку» парню дали, толку было бы куда больше, там все яблоко один сплошной витамин. Или редьку», подбрасывали его на ладони, потом делали неуловимое движение – и оп-ля! Коричневый кругляш разламывался на две части, открывая моему взгляду множество рубиновых зернышек идеальной формы, местами скрытых жёлто-зеленой пленкой.
— Спелый – произносилось со знанием дела после процедуры вскрытия плода, он вручался мне, а отец (или дед) удалялись в комнату, где шумел телевизор, по которому шел очередной хоккейный матч. Напоследок, правда, непременно сообщалось – Гранат, гранат. Картоха лучше.
Я же тем временем смотрел на то, что находилось у меня в руках.
Это было красиво. Зернышки граната были ровные, гладкие, они переливались на свету как драгоценные камни, их даже есть не хотелось, хотелось на них просто смотреть.
Но потом все равно первое зернышко отправлялось в рот и раскусывалось.
Сок – терпкий, ароматный, кисло-сладкий, ни с чем не сравнимый заполнял рот.
За первым зернышком следовало второе, третье. Спешить нельзя – мама говорит, что гранат надо есть неторопливо, так полезней.
Тем временем половинка граната отправляется в холодильник.
— Сразу все нельзя – строго говорит бабушка – Диатез будет.
Жалко, что нельзя съесть все сразу, но спорить с бабушкой бессмысленно, это я знаю с того момента, как себя осознавать начал. По ее мнению, диатез мог у меня быть от всего вкусного – от конфет, от апельсинов, от миндальных пирожных. А вот то каш и супов у меня его быть почему-то не могло. Несправедливо.
Мама, сидящая напротив, отколупывает пару зернышек и бросает их себе в рот.
— Тамара! – сурово говорит бабушка – Это – ребенку.
А мне не жалко. Тут же еще много. Я пододвигаю гранат почему-то засмущавшейся маме и не понимаю, почему она улыбается.
В какой-то момент по одному зернышку есть становится невыносимо тяжко, вкуса кажется мало и вот рот уже набит до отказа. Я двигаю челюстями, зажмурившись от удовольствия и ощущая невероятную гармонию кисло-сладкого вкуса, к которому примешивается легкая горечь зеленой пленки, которую я по своей жадности прихватил.
— Косточки плюй! – говорит бабушка – Да куда ты спешишь, как будто за тобой кто-то гонится. Не отнимут, ешь спокойно.
Спокойно – это не про меня. И потом – это же так вкусно!
Гранат – это кусочек зимнего советского детства, кусочек солнечного юга в заснеженной Москве.
Отчего про это все вспомнил. Сегодня в магазине были, там в овощном отделе гранаты лежали, вот супруга парочку и прикупила. Мы гранаты особо не едим, все больше сок пьем, так оно проще, с ним возни меньше, а смысл тот же. Но тут они такие славные были, большие, что все-таки взяли.
Дома попытался гранат разломить, как батя делал. Получилось, но не так запросто, как у него или у деда, с третьей попытки. Не дотягиваю до них.
Потом отправил в рот зернышко. Вкус тот, а ощущения детства нет. Предсказуемо, понятное дело, но все равно немного обидно.
Зато чадо набило рот этим делом до отказа. Оно щурилось, жевало и брызгало соком, счастливо улыбаясь мне и супруге. И вот тут мне стало хорошо. Не так, как тогда – но очень хорошо.
Но для приличия я все-таки проворчал:
— Лучше бы антоновки ему купили. Там все яблоко один сплошной витамин.