04.02.2017
Детские «страшилки»
Страх – одно из самых сильных человеческих эмоций. Люди, как это не странно звучит, любят бояться. Точнее, они любят не сам страх, как таковой, они любят то сладостное чувство, когда можно прекратить бояться. В этом и таится популярность фильмов «ужасов». Пребывая на экране мы все ровно знаем, что ни зомби, не девочка с черными волосами, ни демоны с экрана в зал не сойдут, при этом все равно продолжая бояться.
Дети же эти ощущения страха и безопасности любят еще больше, а потому пугать и пугаться – это их привычное занятие.
Всякое общество, будь оно хоть трижды техногенное, непременно порождает фольклор. Дети – не исключение, более того – они основные его потребители. Наши пращуры рассказывали друг другу байки о домовых, леших и Бабе-Яге, наши деды побаивались Черного Буржуина и семибатюшную гидру капитализма, ну, а мы, дети мирной и спокойной эпохи, придумали «гроб на колесиках» и «красную руку». Не знаю, что там у нынешних, но думаю это как-то связано с компьютерами и Х-boxами. Хотя – с их информационным полем и повсеместной разобщенностью может и нет ничего. Может, и не прав я, не любое общество порождает фольклор.
Историй-«страшилок» в годы моего детства было невероятное количество. Какие-то из них были «вариациями на тему», но все равно даже повторы добивались поставленной цели – то есть звучали мрачно, жутко и даже таинственно.
Всякий, кто хоть раз проводил лето в 70-80 вдали от дома, в лагере или на даче, там, где нет родительского контроля и в ночь не загоняют домой (то есть – почти все дети той эпохи) и сейчас без особых проблем сделает таинственное лицо и, понизив голос, затянет вечное:
— В черном-черном городе, на черной-черной улице…
Ну, помните? Темная спальня в пионерлагере, тусклая полоса света под дверью, ветерок, залетающий в окно приятно холодит кожу, и кто-то негромко бубнит:
— Девочка-девочка, гроб на колесиках уже едет по твоей улице!
В животе сладко ноет, есть желание накрыть голову подушкой, но надо же дослушать, чем дело кончилось. А вдруг – выживет девочка?
У нас это в подкорке, это стало частью сущности и навеки осталось в дальних закутках мозга.
Не знаю, кто все это выдумывал, но, надо признать, это были люди с фантазией.
Помню одну из историй, так это вообще готовый сценарий фильма. Речь там шла о бабушке, которая умерла и оставила своей дочери, «маме одной девочки», красную мясорубку. И мама, уходя на работу, всегда говорила девочке:
— Бери что хочешь, но не трожь красную мясорубку.
Естественно, девочка ее не послушала и в финале превратилась в фарш для котлет. Не сразу, понятное дело, сначала пожаловал призрак бабушки, потом мясорубка перемолола на мясо соседа, потом еще кого-то, возможно – сантехника, и уже потом – девочку.
Впечатляет, а? Прямо Стивен Кинг.
Что любопытно – имен в этих историях не звучало. Всегда была «одна девочка», реже – «один мальчик». Впрочем, недосказанность добавляла атмосферы.
Важную роль играли цвета. Дети – они и есть дети, а потому одним черным дело не ограничивалось. Была «красная рука» (или ее производные – «красные пальцы») были зеленые волосы и зеленые же глаза, были «оранжевые ноги». В общем – весь спектр.
Замечу – у взрослых такой яркой гаммы не было. Там только черный цвет – «Черный спелеолог», «черный механик», «черный дембель». Возможно сейчас есть «черный блоггер».
Что жалко – этот пласт фольклора ушел в прошлое практически не изученным. А ведь масса материала была, хоть докторскую пиши.