19.08.2016

Раздел «Разное»

Путч 1991 года

 

Однако – 25 лет прошло. Много. Как будто вчера было.

Надо заметить, что про эти августовские дни я могу рассказать многое, ибо я тогда был в Москве, более того – даже отметился на баррикадах.

Но при этом я не буду давать политическую оценку этого события. Тогда я этого не мог сделать, поскольку в голове у меня был ветер, и сама романтика происходящего забивала прочие мысли. Ну – баррикады, кучи людей, танки, «патриа э муэрте».

Сейчас – потому что я не знаю, в какую сторону повернулось бы колесо истории, победи тогда ГКЧП. Может было бы лучше, может – хуже. Мы видим, что стало с независимой и демократической Россией, и кто сможет сказать, что было бы с тоталитарной Россией? А победи тогда не демократы – и нас ждал бы именно этот путь.

Когда я чего-то не знаю, я стараюсь не выносить свое мнение на обсуждение, и оставлять его при себе.

Что же до путча – его я наблюдал с самого начала. Штука в том, что окна моего дома (а я еще жил с родителями в Теплом Стане) выходят прямиком на МКАД, который тогда еще звали «окружной дорогой». Надо заметить, что накануне я был на дне рождения какой-то своей знакомой, уже, разумеется, не помню какой. Было весело, было много вина (сначала) и водки (потом), после были пляски (танцами это было назвать нельзя), а после еще всякого разного. Как я попал домой в районе двух ночи я помнил, как оказался в постели – нет.

Так вот – естественно, что голова у меня начала болеть еще во сне, а потом в него вмешались какие-то жутко неприятные звуки, вроде грохота, которые меня и разбудили. Сон ушел, грохот остался. Я встал, глянул в окно и офигел – по окружной шли танки.

Вот тут-то мне и стало страшно. Рассказывали мне о таких вещах опытные люди. Сначала танки, потом чертики, потом «Кащенка».

Тут надо пояснить. Страну, понятное дело, вовсю колбасило, но танки на окружной, которые сейчас никого не удивят и послужат разве что только фоном для селфи, тогда были даже не нонсенсом, а чем-то из ненаучной фантастики.

Перепугавшись, я рванул на кухонный балкон, где увидел родителя. Он стоял, курил и глядел на громыхающую колонну военной техники.

— Бать – вкрадчиво спросил у него я – Это чего?

— «Т-80», надо думать – невозмутимо ответил мне он – А может, какая другая модель, я за этим не слежу. Вот кабы самолеты были – тогда да.

— А зачем? – показал рукой на окружную я.

— Помер кто-то – со знанием дела вместо отца ответил мне сосед дядя Коля, тоже вылезший на балкон – По телевизору «Лебединое озеро» показывают. Может, Меченый?

— От него дождешься – не согласился с ним батя – Он нас с тобой переживет.

Михаила Сергеевича мой отец не любил, но в последнем суждении, увы, оказался прав, как показало время.

Если кому интересно – я тоже не люблю Горбачева и тоже думаю, что он и меня переживет. Он, по ходу, не из Ставрополья, он родился в горах Шотландии 400 лет назад и жив до сих пор.

Но это ладно, вернемся к утру 19 августа 1991 года.

Мое любопытство было распалено, и я набрал Лешку Ахмылова, который всегда все знал.

— Путч – коротко ответил на мое «Слушай, тут танки!» — Переворот, значит. Введен чрезвычайный режим…

Я же говорю – он всегда все знал. Как ему это удавалось во времена, когда про интернет никто даже ведать не ведал – мне неизвестно, но он — знал. Даже про Янаева знал.

Не стану врать – я сразу на баррикады не побежал. Путч – путчем, а у меня и другие дела были, так что на Манежку я попал только часам к четырем дня.

Сразу хочу сказать всем – не верьте тем, кто рассказывает про «в едином порыве», про «и стар, и млад», и про «днем и ночью, не смыкая глаз». Враки это все. Идейных чудиков там было всего процентов тридцать, вот они как раз горолопанили там днем и ночью в едином порыве. А остальные были зеваками, вроде меня и моих приятелей. Ну, забавно же – танки, баррикады… Впрочем, это я уже писал.

Народ фланировал туда и сюда, где-то бренчали гитары, и вообще все это больше напоминало выезд «на картошку». Колорита добавляли бабушки с кастрюлями, радостно кричавшие «Пирожки, недорого». Потом говорил про то, что кормили бесплатно, но лично я ничего такого не видел.

На следующий день я вообще никуда не поехал. Там такой дождь ливанул, что мне и в голову не пришло защищать демократию. Нет, если бы солнышко и тепло – тогда да. А под ливнем – нафиг-нафиг.

К третьему дню мы все привыкли к тому, что где-то стоят баррикады, но тема уже потеряла свою актуальность, и я отправился гулять в Сокольники с подружкой третьедневошной именинницы. Как выяснилось, я с ней телефонами обменялся, она два дня прождала, а на третий сама позвонила. Я был очень удивлен этим фактом и не сразу вспомнил ее имя, но это не помешало мне рассказать трогательную историю про то, как я постирал джинсы с ее телефоном, а после, как неистовый криптограф пытался выяснить, что же там за цифры были написаны, на этой слипшейся бумажке. И что я обзвонил уже 288 человек, пытаясь найти ее, единственную и неповторимую, и был готов сидеть верхом на телефоне до тех пор, пока не услышу в трубке ее голос. Не знаю, поверила она мне или нет, но результат воспоследовал, и 22 августа 1991 года, первый день новой России, я встретил не дома, в Теплом Стане, а на Красногвардейской, в милой и уютной «однушке», облепленной плакатами группы «Маленький принц».

Так что от путча у меня остались самые приятные воспоминания.

Что же до того, как оно могло быть, если бы… История не знает сослагательного наклонения. Но почему-то мне кажется, что если бы те ораторы и активисты знали, что их и страну ждет в ближайшие лет десять, то может они и не стали бы делать то, что сделали. Но, повторюсь – это не та тема, по которой я могу вынести хоть какое-то суждение. Да и не хочу я этого делать.

Фотография взята из открытого источника