Глава четвертая

                                 Глава четвертая

Очень хотелось произнести что-то вроде, тем более, что следак взял свойски-запанибратский тон, сходу перейдя на «ты»:

— А у меня есть выбор?

Но – не стоит. Не то, чтобы сотрудники полиции были лишены чувства юмора, просто иногда он у них приобретает достаточно специфические формы. Помню, у нас как-то было «маски-шоу» (случается и такое, что поделаешь), так мы, сотрудники отдела финансового мониторинга, очень следователям, которые вслед за автоматчиками пожаловали, не понравились. По сути, причина у них была, наша тогдашняя начальника, слишком уж по поводу происходящего разорялась, чуть ли не на «маты» сошла. В результате, огребли мы все. Когда начался обыск, народ из других отделов согнали в большой кабинет на втором этаже, а нас оставили внизу, около наших рабочих мест. При этом отходить от них было нельзя, но и за столы садиться тоже было нельзя. Проще говоря – мы добрых четыре часа стояли пешком. Мне-то еще ничего, в ботинках, а вот девчулям на каблуках было нелегко. Хорошо хоть потом они плюнули на условности и их поснимали. Но все равно – ноги потом гудели жутко. И главное – все вроде как по закону, не придерешься. И даже вроде как смешно. Правда не нам, но это уже детали.

Так что я с властью не шучу, себе дороже. Козыри всегда на руках у них, а не у меня. Тон может быть какой угодно, но, если чего, так это он меня «примет», а не я его.

А вообще-то крепко эта парочка мне своим визитом поднагадила. Вон, как Витек смотрит, практически извиняется бессловесно своим взглядом. Мол, прости Саня, но я о том, что к тебе ГСУшники пришли, сейчас расскажу начальству. Вот только вы уйдете – и расскажу.

Хотя – может, он уже это и сделал, поскольку вон Анна свет Сергеевна из-за поворота выплыла, аки лебедушка. Анна Сергеевна — начальник юридической службы, она красива, величественна, неприступна и невозмутима. Собственно, ей и положено такой быть, согласно утвержденной должностной инструкции и положению об отделе. А еще у нее есть регламент на подобные ситуации, и в его рамках теперь и пойдет наше общение с этой парочкой. Согласно ему любой представитель власти, прежде чем попадет в здание банка, должен пообщаться с ней, родимой. Ну, если у него нет с собой группы поддержки в виде двух десятков автоматчиков в масках.

— Юрист – приметил ее Нифонтов и усмехнулся – Понятно. Ох уж эти мне формальности.

— Добрый день – как всегда с улыбкой подошла к нам юрист – Анна Немирова, начальник юридической службы. Что случилось?

— Ровным счетом ничего – Нифонтов показал ей удостоверение – Просто хотим пообщаться с вашим сотрудником. И сразу отдельно отмечу – интересы банка тут совершенно ни при чем и какие-либо темы по профессиональной деятельности подниматься не будут. У нас к нему вопросы не как к сотруднику вашей кредитной организации, а как к частному лицу. И еще – он не подозреваемый, он свидетель.

— Свидетель чего? – сразу же среагировала Анна, внимательно изучив «корочку» – Слишком широкое понятие.

— Не шире правового поля – забавно сморщила веснушчатый нос рыжеволосая лейтенант Мезенцева.

— Смешно, но не информативно – не подумала ответить на шутку Немирова.

— Так мы и не шутим – заверил ее Нифонтов – Так что, госпожа Анна… Как вас по отчеству?

— Не суть важно – Немирова махнула рукой, видимо что-то для себя решив – Вам, я так понимаю, нужна переговорная?

— Совершенно верно – старший лейтенант изобразил на лице восхищение нашим юристом – Приятно иметь дело с опытным человеком.

«Переговорка», естественно, нашлась моментально, сотрудники ГСУ без приглашений сели в кресла, я пристроился напротив них, рядом со мной приземлилась и Анна.

— Не сочтите за нахальство, но нам бы хотелось пообщаться с Александром наедине – мягко произнес Нифонтов – Так сказать – приватно. Отдельно замечу – без какой-либо записи разговора и протокола. Еше раз повторю – тема беседы совершенно не связана с вашей бесспорно замечательной кредитной организацией.

— Не думаю, что у Смолина есть от меня тайны – Немирова дала понять голосом, что не собирается покидать помещение.

— Анна, вы умная женщина – в голосе Нифонтова что-то неуловимо изменилось, я это почувствовал, да и моя соседка, похоже, тоже. Она ощутимо напряглась – Нет-нет, я не собираюсь вас запугивать, мне это ни к чему. Мне прекрасно известно, что вы скажете, когда я повторно попрошу вас выйти. Вы сообщите мне, что в этом случае мы должны вызвать Смолина к себе повесткой и беседовать с ним сколько захотим. А это банк и в нем есть свои внутренние порядки. Да?

— Примерно так – с достоинством ответила Немирова.

— Я еще больше скажу – мне было ясно, что так оно все и повернется – Нифонтов достал из кармана телефон, пошерудил по экрану пальцами и приложил трубку к уху – Одну минуту.

На лице Анны появилась полуулыбка. Я так понимаю, что подобную картину она наблюдала не впервые. Хотя оно и не странно – к нам что ни день, да кто-то ходит. То налоговики, то орлы из УБЭП. Даже из транспортной полиции – и то заглядывают. И всем что-то нужно. А если всем все выдавать без звука, то клиентов растерять можно.

— Олег Георгиевич, это я – сказал тем временем в трубку Нифонтов – Ну да, без вашей помощи не обойтись. Ага, передаю.

Он протянул аппарат Немировой и подмигнул.

Анна взяла телефон, холодно глянула на нашего гостя и ответила:

— Да? Добрый день.

А вот дальше было интересно.

Анну Сергеевну за глаза называли «Железной леди». Никто никогда не видел, чтобы она не то что выходила из себя, а хотя бы просто давала волю хоть каким-то чувствам. Их, у нее, по ходу, вовсе не было.

И это при том, что раньше или позже нервный срыв настигает каждого сотрудника банка, независимо от отдела, в котором он работает и обязанностей, которые выполняет. Он начинает орать про то, что за такие деньги ему ничего нафиг не надо, что нервы у него не железные, что руководство состоит сплошь из гадюк семибатюшных и плевать он хотел на то, что завтра его за эти слова уволят. Кстати – ни разу не видел, чтобы кого-то за такой срыв уволили. Руководство – оно и впрямь такое, но они же не дураки? Все понимают, особенно если учесть, что многие в нем тоже начинали с низов. Не все. Но многие.

И это с ее фронтом работ, где вообще одни нервы. Уникальная женщина.

А тут на тебе – цитадель спокойствия дала брешь. На лице Немировой сменилось несколько гримасок, которые я истолковал как сначала узнавание, потом удивление, потом даже вроде испуг.

— Я поняла вас, Олег Георгиевич – сказала наконец она, дослушав собеседника – Разумеется, никто вашим сотрудникам препятствовать не будет.

Она отдала аппарат Нифонтову и встала с кресла.

— Так и знала, что вы пойдете нам навстречу – невинно-язвительно заметила Мезенцева – Вошли в наше положение?

— Нет – бесстрастно ответила ей Анна – Просто я знаю вашего шефа и кое-чем ему обязана. Я, знаете ли, до банка успела поработать в Системе, а она, как показала практика, чрезвычайно тесна. Чай, кофе?

— Нет, спасибо – отказался Нифонтов – Мы быстренько поговорим с Александром и дальше побежим. Дел полно.

— Как скажете – и Немирова покинула переговорную.

Я проводил ее взглядом и вздохнул.

— Что такое? – Нифонтов посмотрел на меня.

— Да лучше бы вы меня к себе вызвали – честно ответил ему я – Сюда-то зачем было приходить? Теперь начальство вопросами замордует, чего да почему. Просто так ваши по нашу душу не ходят ведь.

— Могли бы – в тон мне сказал Нифонтов – Но это долгая песня, знаю я вашего брата. Сегодня не могу, завтра не могу, давайте лучше в пятницу, после шести, раньше никак. А нам информация сейчас нужна, а не в пятницу.

— Спрашивайте – решил не углубляться в дебри спора я – Вы же по поводу того деда, что вчера на Гоголевском богу душу отдал, сюда пожаловали?

— Богу – ухмыльнулась Мезенцева.

— Евгения! – шикнул на нее Нифонтов и снова обратился ко мне – А почему ты решил, что именно по этому вопросу мы к тебе пришли?

— А по какому еще? – мне даже не пришлось изображать удивление – Я законопослушный гражданин, даже дорогу в положенном месте перехожу, так что других пересечений с органами власти быть не может.

— Сказал человек, работающий в банке – как бы в сторону мурлыкнула рыжая Евгения.

— Стереотип – привычно парировал я – Нет, мне девчонки-ветераны рассказывали о лихих делах, которые велись в дикие девяностые, да и в начале «нулевых» тоже, про картонные коробки с деньгами и липовые авизовки. Но то когда было? Сейчас такого уже не встретишь, ЦБ в сторону вильнуть не даст, чуть что – проверка и отзыв лицензии. Себе дороже выйдет. Нет, бывают банки под «слив», там всякое случается, но это не про нас. Так что – сказки это все, вроде моментальных переводов в фильмах.

— Каких переводов? – заинтересовался Нифонтов.

— Ну, знаете, когда один бизнесмен говорит другому: «Я перевожу тебе двадцать миллионов долларов, а ты отдаешь мне эти бумаги» и цап свой телефон – объяснил я – За пару секунд чик-тык – и второй сразу же видит на своем счете, который открыт где-то в Швейцарии кругленькую цифру. Выглядит красиво, но мы над подобными вещами всегда смеемся. Не бывает. Нет, на Западе возможно, но у нас за пять секунд миллионная сумма, да еще в валюте, да еще за рубеж…

— Забавно – Нифонтов рассмеялся. Хорошо так, звонко. Кстати – он, по ходу, совсем еще молодой, ему двадцать пять, не больше. Мой ровесник, может, чуть постарше. Видимо, просто жизнь затюкала, да заросший шрам на правой щеке, ближе к виску его старит немного. Он сразу мне как-то в глаза не бросился, а вот сейчас я его заметил – Ну да ладно, это все так, лирика, отвлеченные темы. Да, нам хотелось бы послушать твой рассказ о вчерашнем происшествии на Гоголевском бульваре. Сразу просьба – изложи все максимально точно – что видел, что слышал. В идеале – поминутно.

— Ну, поминутно – это вряд ли – почесал затылок я – А так – постараюсь.

— Не надо стараться – попросил Нифонтов – Надо сделать так, как нужно. Начинай, пожалуйста.

Что интересно – ни диктофона, ни бумажки для записей. Видно, память хорошая. Или я просто не вижу записывающего устройства.

— Значит, так – я положил ладони на стол – Было без семи минут девять…

Правду говорить всегда легко и приятно – это аксиома. Мне же здесь врать было совершенно ни к чему, поскольку бояться нечего – я ни в чем не виноват.

А о последствиях этого происшествия они меня вряд ли будут спрашивать, тем более о тех, которые имеют место быть. Это же не Малдер со Скалли, правда?

И не угадал. К моему великому удивлению именно в эту сторону Нифонтов и стал поворачивать оглобли после окончания моего рассказа.

— Стало быть – потерял сознание? – уточнил он, переглянувшись с Мезенцевой.

— Ага – ответил я – Сам удивлен, раньше за мной подобного не водилось. Нет, пару раз было, но в детские годы. Первый – когда в школе с каната навернулся, второй… Там личное.

— Так хорошо было? – рыжая Евгения меня, похоже, за что-то невзлюбила.

— Бутылку водки залпом выпить хотел – я уставился ей в глаза – Не выпил, слабоват оказался. Вырубился я.

Ну, на самом деле все было не так, точнее – не совсем так, но это и неважно. К нынешнему делу эта история отношения не имеет.

— А тут – раз, и валишься без чувств? – даже не особо скрывая иронию, за которой скрывался подвох, произнес гсушник – Странно.

— Странно – немедленно согласился с ним я – Не то слово. Но хоть сколько-то связного обоснования у меня нет.

— Хорошо – Нифонтов не переставал улыбаться, это начало меня немного нервировать – А перед тем, как ты отправился в обморок, ничего странного не произошло? В тот момент, когда ты пожал руку незабвенного Захара Петровича?

Вопрос был странный, не сказать больше. Куда он гнет?  Что услышать хочет?

Или – он знает? Все — знает? В смысле – о том бреде душевнобольного, который на меня за какие-то грехи свалился и в который я даже поверил?

Да ну, чушь. Если бы мне вчера с утра такое рассказали, я бы долго смеялся, а потом посоветовал тому, кто такое придумал, либо поменьше фэнтази читать, либо самому его начать писать.

Но тогда – к чему такие вопросы?

Только вот если даже это так, и этот следак в курсе происходящего, ничего я ему не расскажу. Я хорошо запомнил слова Вавилы Силыча о том, что друзей у меня теперь нет. И в них поверил.

Может, это вообще не следователь ГСУ, а какой-нибудь… Блин, не знаю я нашего фольклора, к своему стыду. Западный знаю, про него книг много и фильмов, а нашего не знаю.

А, вот. Может он какой-нибудь анчутка. Понятия не имею, кто такой «анчутка», но слово забавное. Эта же Евгения точно ведьма. Вон – все приметы на лицо, не сказать – на лице. Сама рыжая, глаза зеленые.

— Нет – пожав плечами, ответил я – Ничего не случилось. Я же говорю – сам в шоке. Еще и пиджак испачкал.

— Ну да, ну да – побарабанил пальцами по столу Нифонтов – Еще вопрос. Возможно, он тебе покажется странным, но тем не менее – а после того, как ты покинул бульвар, с тобой ничего странного не произошло? Такого, что не укладывается в привычные рамки? Обыденные?

— Если честно – не до конца понимаю, о чем речь идет? – изобразил недоумение я – Что именно вы вкладываете в слово «странного»? У нас тут банк, что ни день, так новости, одна другой страннее. ЦБ, знаете ли, оно иногда похлеще Бермудского треугольника бывает, такие приказы и инструкции выпускает, что поневоле задумаешься о том, что там иномировой разум сидит.

— Юлит – без тени сомнения сказала спутнику Евгения – До того все честно говорил, а теперь юлит. Что-то уже случилось, что-то он то ли увидел, то ли понял.

— Похоже на то – даже не стал с ней спорить Нифонтов – Саша, ты просто сам не понимаешь, в какую историю влез и чем все это для тебя закончиться может. В принципе о том, что случилось на скамейке ты мне можешь ничего не рассказывать больше, я и так все знаю. А вот о том, что случилось после того, мне бы очень хотелось послушать.

Вот прямо все как плохом кино. И тон, и слова. Все знают, что в таких случаях следователю верить не стоит.

И я не собираюсь этого делать.

— Вы мне хоть намекните, по что вам рассказать? – взмолился я – Нет проблем, все сделаю. А то ведь непонятно даже, что вы от меня хотите.

— Пустое – посмотрел Нифонтов на напарницу – Ладно, подождем пока дозреет.

— Если только успеет – зловеще прищурилась та – Но мне лично его, дурака, и жалко не будет. Не хочет человек понять, что у него есть шанс уцелеть – значит, он ему и не нужен.

В этот момент в дверь «переговорки» постучали, она приоткрылась и в нее просунулась голова Димы Волконского, второго зампреда.

Не утерпел, стало быть, и Анне не поверил, что все ровно. Пошел выяснять, накой по мою душу следователи пожаловали.

Вообще Дима – хороший человек. Он относится к тем самым работягам, которые в люди выбились своим трудом, а не по праву рождения. Ну, знаете, как бывает (и не только в банках)? Двоюродные братья и сестры, племянники и даже дети друзей высокого руководства периодически попадают на разнообразные посты средней руки, при этом частенько даже не представляя, что им делать-то надо. Выше их никто не поставит – не та степень родства, но вот в среднем звене таких хватает всегда. Нет, в небольших банках с этим попроще, там персонала не так много, все на виду и все при деле, а вот в средних и больших такого добра хоть отбавляй. Как правило, сидят они в головном здании, в подразделениях, четкий результат работы которых проверить крайне затруднительно, вроде «Отдел корпоративного развития» или «Отдел внедрения банковских инноваций» и имеют всегда крайне сосредоточенный вид, даже когда курят или обсуждают, куда поедут в отпуск. Просто основная их работа – делать вид, что они работают. Нет-нет, бывают и исключения, среди них тоже встречаются хорошие и крепкие профессионалы, но эти исключения лишь подтверждают правило. Да и все бы ничего, вот только иногда им не надо было бы показывать какие-то результаты. Собственно, в этот момент и начинается беда. Они придумывают самолет, который не взлетит, называют это «эксклюзивным продуктом», пишут стосорокастраничную инструкцию по использованию, а после рассылают эту небывальщину по дополнительным офисам. И вместе с ней отправляют план продаж, как правило – заоблачный. И рапортуют, рапортуют, рапортуют. А если что-то пойдет не так – дружно ищут виноватого.

Мне до нынешнего банка довелось поработать в одном крупном, сетевом, топовом, я там на подобное насмотрелся. Помню, когда я туда пришел, там как раз усиленно продвигали пластиковую карту «Странник» с неким уникальным чипом, встроенным в нее. Подразумевалось, что эта карта – не просто универсальное платежное средство, а гениальная инновация из разряда «будущее наступило». Любые платежи, все возможные системы, оплата за все-все-все – от жвачки и авиабилета до прохода в Кремль, Лувр и Прада. Я так думаю, что еще этой картой можно было бриться, а по вечерам она детям колыбельные пела.

Все бы хорошо, но вот какая штука – торговые сети почему-то ее органически не переваривали. И билеты по ним не продавали. Да вообще ничего по ней купить было нельзя, она выдавала ошибку в любой стране, кроме нашей. Впрочем, и в нашей срабатывала через раз. Мало того – именно эту карту по какой-то причине захватывали и не хотели отдавать обратно все банкоматы мира. Ну, насчет мира я погорячился, но в Германии и Швеции точно, клиенты оттуда звонили, орали так, что пластиковые стекла в окнах дрожали.

В общем – чего-то в ней то ли перекрутили, то ли недокрутили, а что – непонятно. Скорее всего, как раз уникальный инновационный чип, как мне кажется.

Но факт остается фактом. В результате все карточки, что отделения не успели выдать, отозвали обратно, управляющим при этом потрепали холку за невыполнение плана по продажам новой услуги и до кучи уволили заместителя начальника процессинга. Надо же было крайнего найти?

Слава богу у нас таких почти нет, за редким исключением. И Волконский – точно не из них. Этот молодец, он за троих впахивает, чего, кстати, я тоже до конца понять не могу. Ну да, карьерные устремления и все такое, но меру-то знать надо? Ему сорока нет, а уже два микроинфаркта, по одному на каждую цбшную проверку. Опять же – приходит на работу первым, уходит последним. А еще говорят, что у него в ящике стола всегда лежат бритвенные принадлежности и свежая сорочка, потому что иногда он прямо тут и ночует.

Как по мне – это перебор. Смысл так гореть на чужом костре? Я понимаю, если бы у него была доля в этом бизнесе, а так он такой же наемный работник, как и мы все. Расходный материал, проще говоря.

Впрочем – каждому свое.

Ладно, я отвлекся. Так вот – сунулся он в дверь, выдал улыбку и говорит:

— Добрый день. Может, все-таки, кофе? Или чай?

— Да нет – отказался Нифонтов – Мы уже уходим. А вы, я так понимаю, из руководства будете?

— Заместитель председателя правления – не без гордости сказал Дима, входя в «переговорку».

И он представился по полной форме, разумеется, протянув обоим «следакам» свои визитки.

— Хорошего сотрудника воспитали – Нифонтов похлопал меня по плечу – Человека и гражданина.

— В смысле? – привыкший искать во всем подвох Дима тревожно посмотрел на меня.

— В прямом – объяснил ему Нифонтов – Вчера господин Смолин показал себя с лучшей стороны, не остался безразличным к чужому горю. На Гоголевском пожилому человеку стало плохо, так он пришел к нему на помощь, всячески пытался спасти, правда, увы, безуспешно. В общем – повел себя достойно.

— Надо же – Волконский бросил на меня взгляд – Нам он ничего не сказал.

— Еще и скромный – веско заметила Евгения – Молодец какой!

— Так что, Дмитрий Борисович, примите к сведению — Нифонтов повернулся ко мне, подмигнул и продолжил – среди вас работает герой. Простой, современный герой. Че-ло-ве-к!

Одно хорошо – у Димы с чувством юмора плохо. Была бы здесь та же Немирова, она бы иронию мигом распознала.

— Ладно, на этом и попрощаемся – сказал мне Нифонтов и протянул руку – До поры, до времени. Уверен, что еще увидимся.

— Жизнь – странная штука – расплывчато сказал я, но руку ему пожал.

— И вот еще – карточку мою возьми – в пальцах следака как из воздуха появился белый прямоугольник – Звони, когда совсем прижмет. А лучше – не дожидаясь этого.

Волконский переводил взгляд с моего лица, на лицо гсушника, как видно делая свои выводы из услышанного. Не очень верные, разумеется.

— Думаю, до этого не дойдет.

Нифонтов ничего не сказал, Мезенцева же после моих последних слов звонко засмеялась, похлопала меня по плечу и поспешила за напарником.

— Я провожу – сказал им вслед Волконский и тоже вышел из переговорной.

Визитка была самая что ни на есть обычная, из недорогих, без золотого теснения и прочих изысков. Да и не очень содержательная. «Нифонтов Николай Андреевич, старший лейтенант. Отдел 15-К при ГСУ МВД РФ». И телефон. Всего один, мобильный. Даже городского нет.

Но в целом – я как-то занервничал. Одно дело, когда вся эта чертовщина вертится только вокруг меня, другое дело, если сюда влезают властные структуры, пусть даже и в виде двух лейтенантов. Это они сейчас добрые и улыбчивые, а потом могут и зубы показать.

И тут я снова пожалел, что проявил вчера сознательную гражданскую позицию. Вот оно мне было надо? Сейчас бы сидел, работал себе спокойно, а не рыскал по сети в поисках информации об этом самом отделе 15-К.

Что интересно – молчала сеть. Ничего я не нашел, вот какая штука, будто и не было этого отдела вовсе, что довольно странно. Даже на сайте ГСУ про него ни слова не оказалось.

Может, это не менты были? Тогда непонятно, почему Анна так в лице поменялась, с кем-то там поговорив по телефону.

А может это вовсе чекисты, а не гсушники? Тогда все становится понятно.

Помучавшись таким образом еще часок, я плюнул на все и пошел к Немировой.

Та сидела в своем кабинете и лениво ковыряла вилкой какую-то несъедобную мешанину из тушеных овощей, находящуюся в пластиковом корытце.

— Тук-тук – сказал я, входя в ее кабинет – Не помешал? Питаешься?

Немирова без особой симпатии глянула на меня.

— Как ты только это ешь? – предпочел я не заметить этого взгляда.

— С отвращением – сказала та, подумала немного и добавила – По Дюкану.

Фамилию эту я слышал. У нас почти все девчонки раньше или позже садились на те или иные диеты. Толку от этого было чуть, но они собой очень гордились, поголодав пару недель и сбросив по килограмму-полтора. На большее, как правило, их не хватало и по прошествии этого срока они устраивали коллективный набег на арбатские фаст-фуды, благо недостатка в них не было.

— Да тебе-то зачем? – с возмущением и вытаращив глаза спросил я – Ты ж и так как та тростиночка, все при всем…

— Смолин, не буди во мне зверя – посоветовала мне Анна – Я про себя все знаю, а твое мнение вообще не рассматривается как компетентное. Чего надо?

Чего это не рассматривается? Я что, пластиковый Кен, существо без половых признаков? Даже обидно, честное слово.

— Вот и зря ты как – пошаркал ногой по полу я – Это точка зрения независимого эксперта.

Анна воткнула вилку в несъедобную на вид пишу, сложила руки на столе как первая ученица и уставилась на меня.

— Понял – я выставил ладони перед собой – Вопрос – что за отдел «15-К» такой, ну, их которого эти двое были? Ты же все знаешь? И про них наверняка слышала.

— Не слышала – моментально ответила Немирова.

Настолько моментально, что я понял – она врет.

— Ань? – попробовал усовестить ее я – Да ладно?

— Сказано – не слышала я про них ничего – взгляд Анны потяжелел – Мало ли в Системе разных отделов и управлений, все знать невозможно. И вообще – у меня обед. Вали отсюда, Смолин. Брысь!

Как кота какого-то прямо шуганула.

И все-таки – что это за отдел, если даже наша Немирова, которая вообще ничего на этом свете не боится, про него говорить не хочет?

Неужели и правда в системе МВД есть подразделение, которое занимается паранормальными явлениями? Если да, то я в каком-то смысле буду даже счастлив, поскольку смогу сказать, что теперь видел все.  Согласитесь, не все люди на этой планете могут похвастаться тем, что видели все. Опять же — это объяснило бы многое, в первую очередь то, почему про этот отдел ничего в сети нет. И это в наше время, когда вроде ничего никуда не спрячешь. Все одно СМИ докопаются до истины.

Собственно, прямое подтверждение последнего моего утверждения я встретил в подъезде, когда вернулся домой.

Подтверждение это звали Марина, жила она на этаж выше меня, и мы были дружны. Именно что дружны, поскольку на что-то другое в данном случае мне рассчитывать, увы, не приходилось, так как уже через пару дней после знакомства прозвучало следующее:

— Ты славный мальчик, Шура, добрый и милый. Я не хочу ломать тебе судьбу, потому будем просто друзьями. И без секса по дружбе, заруби это себе на носу

Если бы меня попросили показать эталон современного журналиста, то я ткнул бы пальцем в Марину. Она была талантлива, красива, обладала настойчивостью жука-древоточца и въедливостью хлорки. Еще не закончив журфак МГУ, она умудрилась опубликоваться в добрых двух десятках изданий, причем изданий с именем. И, что примечательно, даже ни с кем для этого не переспала. Талант всегда себе пробьет дорогу, по-другому и не скажешь.

А еще она была красива, умна и полностью самодостаточна. Ее можно было бы назвать идеальной девушкой, если бы ко всем этим достоинствам не прилагались бы недостатки. Она была невероятно настырна и беспардонна, время совала нос в чужие дела, и еще у нее у нее полностью отсутствовал инстинкт самосохранения. Отдельно следует отметить, что ко всему прочему Марина отличалась редкостным раздолбайством. Например, как-то раз она умотала в Крым с друзьями, оставив включенным будильник. И все бы ничего, кабы тот будильник не был заведен на пять утра и им не являлся музыкальный центр с предусмотрительно вставленным в него диском. Две недели, до той поры пока она не вернулась, я вскакивал как подорванный ни свет, ни заря, ведь меня добросовестно будил Тиль Линдеманн, рассказывающий о том, что просит сил у матери. А баба Маша, что жила над Маринкой, все эти две недели из церкви не вылезала.

Да мы и познакомились соответствующим образом. Она затопила меня на второй же день после того, как я здесь поселился. Просто решила принять ванну, пустила воду и ушла на пять минут посидеть за компьютер. Встала она из-за него только тогда, когда я начал долбить ногами в ее дверь.

Но я рад, что у меня такая соседка. Во-первых, с ней не скучно. Во-вторых… Да нет, наверное все. Первого достаточно.

Именно это бедствие и встретилось мне на лестнице, когда я отпирал свою дверь. Маринка шла вниз, весело прыгая через ступеньку, что-то напевая и поправляя лямки маленького кожаного рюкзачка, с которым никогда не расставалась. Следом за ней топал невысокий коренастый молодой человек с довольно мрачным выражением лица. Увидев меня, соседка тряхнула головой так, что платиновые пряди волос, мотнулись из стороны в сторону и весело спросила:

— Шур, а ты чего, кошака завел? Просто вроде раньше ты к животным равнодушен был?

Приветствиями она себя никогда не утруждала, считая их никому не нужной формальностью.

— Нет – передернул плечами я и насторожился – А что за кошак?

— Черный – Маринка спрыгнула с последней ступеньки, подошла ко мне, небрежно прикоснулась губами к моей щеке и потерла ее, стирая помаду – Знатный такой. Глаза зеленые, хвост пушистый и злой, как собака. Меня увидел, зашипел и лапой махнул. Я просто увидела, что он у твоей двери трется, вот и подумала – не иначе как ты его завел, из дома выпустил, а обратно запустить забыл.

Стало быть, нашла меня та ведьма. Ее это кот. Как там его? Феофан.

Может, надо было этому Николаю все рассказать? В офисе-то мне страшно не было, а вот когда ночь на носу, уверенность в своей правоте как-то подуменьшилась.

Кстати, о Николае.

— Марин, а ведь ты как журналист много чего знаешь? – начал я издалека – Ну, госструктуры, все такое?

— Не без того – соседка достала из кармана «чупа-чупс» и начала его разворачивать – Шур, ты вола за шары не тяни, если чего надо – спрашивай. Не чужие люди. Если смогу – помогу, как ты мне тогда.

Это да. Она, когда материалы для одной из статей готовила, так меня наизнанку выворачивала несколько дней. Там тема была с банками связана.

— Да есть в системе МВД один отдел, ничего про него найти не смог – я достал из кармана визитку Нифонтова – Хотелось бы конкретики.

— Ты что-то натворил? – Маринка сунула в рот конфету и взяла у меня карточку – ГСУ. Шура, ты проигнорировал мой вопрос. Ты встал на кривой путь правонарушений?

— Нет – твердо ответил я – Но знать, что за отдел такой хотелось бы.

— Никогда не слышала – покачала головой Марина – Но это и не мой профиль, так что ничего удивительного. Зато это делянка Севастьянова, и он, на твою удачу, вон стоит. Да, Шур, это Севастьянов.

Молодой человек, стоящий за Маринкой, протянул мне руку и сказал:

— Сергей Севостьянов. Очень приятно.

— Он почти так же талантлив, как я – пояснила Марина, пока мы обменивались рукопожатиями – Только он уже в штате газеты, а я у них стажер. Так вот, к чему я – он сотрудник отдела криминальных и тому подобных новостей. Убили, украли, взорвали. То есть – с ментами регулярно общается. Серег, глянь, ты такое подразделение знаешь?

Севостьянов взял карточку, прочел написанное на ней и покачал головой:

— Нет, не сталкивался. Но если надо – пробью у Славика.

— Кто есть Славик? – заинтересовалась Марина.

— Дружок мой школьный – пояснил Сергей – Он как раз недавно школу милиции закончил и теперь опером в СКМ у нас на районе служит.

Севастьянов достал телефон и сфотографировал визитку.

— Хочешь – оставь номер, если что узнаю, тебе перезвоню – предложил он мне.

— Нетушки – помахала чупа-чупсиной Маринка – Фигушки. Вся информация через меня. Все, Шурик, мы побежали, у нас планерка. Шеф у нас зверь, он это мероприятие не утром, а вечером проводит, и невероятно громко орет, если кто-то опаздывает

Я проводил ее взглядом, прикинул реакцию собственного руководства, если бы кто-то из моих сослуживиц пришел на совещание в джинсовых шортах, которые были короче, чем то белье, которое сейчас было на мне, похихикал по этому поводу и сунул ключ в замок.