Э.П.Ф.

08.02.2018

Э.П.Ф.

Сегодня в свет вышла последняя книга о приключениях Эраста Петровича Фандорина. По сути, это прощание с ним, несмотря на то, что сама книга называется «Не прощаюсь».

Грустно. Вот грустно. Я как-то настолько привык к тому, что раз в два года выходит новый том, в котором Борис Акунин рассказывает историю жизни этого благородного мужа, что даже не верится, что все, наступил финал.

Первая книга из жизнеописания ЭПФ вышла в аккурат 20 лет назад, в 1998 году. И, к слову, публика ее распробовала не сразу. Тогда много чего печатали, каждую неделю на книжный рынок выбрасывались сотни новинок на любой вкус, и «Азазель», несмотря на необычное название и необычную же черно-белую обложку, прошел как-то незамеченным, как и «Турецкий гамбит», и «Левиафан». А потом – бабахнуло!

Все начали зачитываться Акуниным, это стало трендом. Черно-белые книжечки с необычной графикой на обложке читались в метро, на лекциях, на работе – везде.

Самое забавное, что я тогда это общее увлечение как-то пропустил. Мой роман с ЭПФ был впереди.

«Распробовал» я Акунина только в 2000, летом, при довольно забавных обстоятельствах.

Заночевал я как-то у одной подруги на «Площади Подбельского». Я тогда неженатый был, и вел подобающий для свободного молодого человека образ жизни, то есть развлекался по мере сил. Так вот – пока я дрых, она из моего рюкзака стянула новую книгу, если не ошибаюсь, Перумова, а взамен положила «Левиафана» Акунина. Ну, чтобы по-честному было.

Замену я обнаружил только в метро, когда ехал домой, в Теплый Стан. Для понимания – разные концы Москвы. Делать нечего, стал я его читать. Метро не автобус, в окно не посмотришь. В том смысле, что нет там ничего интересного. Темнота да провода на стенах.

Скажу честно – это был если не катарсис, то близко к тому. Настолько проза и стилистика Акунина была не похожа на все то, что тогда предлагал книжный рынок, настолько у него был хорош слог, что я по ходу движения изменил маршрут, и вместо дома тут же отправился в «Олимпийку», где и купил все остальные вышедшие на тот момент книги из этой серии, то есть – вплоть до «Коронации». Купил бы и из других серий, но до «Приключений магистра» и так далее, БА еще не добрался.

В принципе, оно и хорошо, что я не сразу на Акунина подсел. Эдакое богатство мне тогда в руки упало – сразу семь томов! Собственно, больше в те выходные я на улицу и не выходил. Я читал. Даже нет, не просто читал – я упивался этими книгами.

А потом началось ожидание. Через год вышли «Любовник смерти» и «Любовница смерти», потом, еще через год, «Алмазная колесница», потом время ожидания увеличилось – Борис Шалвович начал работать над другими проектами, которые, впрочем, я тоже не пропускал. Исключение, пожалуй, составила только недавняя «Счастливая Россия». Как-то не зацепила она меня. Да еще «Пелагея» мне показалась скучноватой.

Многие ругают последние книги о Фандорине. Их обвиняют в контурности, ходульности, и вообще во всех грехах.

Но не я. Хотя где-то критиков я понимаю. Просто эти люди хотят вернуть те, первые ощущения, который были при прочтении этого цикла, но подобное невозможно. Они не желают понимать, что за 20 лет изменилось все. Изменился мир вокруг нас, изменился автор, изменился и сам герой. Он хоть и литературный, но возраст есть возраст.

А самое главное – изменились читатели. Если «Азазеля» я читал относительно беззаботным молодым человеком, даже не перевалившим за «тридцатник», то последний том будет читать погрузневший дядька, который в этом году перевалит через сорокапятилетие. Естественно, восприятие этого мира и у меня, и у этих критиков стало другим.

Они пытаются вернуть свою молодость. Неплохая попытка, но вряд ли она увенчается успехом.

Я же наоборот, рад видеть трансформации ЭПФ, которые происходят с ним в каждой книге. Ведь через какие-то я и сам прошел, какие-то мне предстоят. Например, мне очень понравилось размышление о приближающейся старости. Ну, мне до нее далеко, но тем не менее. Ведь как точно сказано в роман «Весь мир театр»: «Самый существенный вывод, извлеченный из прожитых лет, сводился к предельно короткой максиме, которая стоила всех философских учений вместе взятых: стареть — это хорошо. «Стареть» означает «созревать», то есть становиться не хуже, а лучше — сильнее, мудрее, завершенней. Если же человек, старясь, ощущает не приобретение, а потерю, значит, его корабль сбился с курса.»

Романы Акунина о Фандорине для меня то же, что для Пушкина когда-то была «Женитьба Фигаро». В час печали я могу взять с полки любой том из жизнеописания ЭПФ, и вскоре забыть о невзгодах, погрузившись в текст.

На этом, я, пожалуй, и закончу этот пост. Можно было бы еще много чего написать про ЭПФ – и о трех экранизациях (очень разных и очень славных, замечу), и о спектаклях (Красилов в РАМТе был дивно хорош в роли Фандорина), и о иллюстрациях Сокурова, и о Мебиусе, и о «Троллопе» мистера Фрейби, и о княжне Софико Чхартишвили, на которой закончилась мистификация публики, и о играх разума Бориса Шалвовича, благодаря которым каждый новый роман мной сразу перечитывался дважды – первый раз я следил за сюжетом, во втором прочтении я отыскивал аллюзии и реминисценции. И о том, какое влияние он оказал на меня, как на автора, это вообще на три страницы текста будет. Можно обо всем этом написать, но пока не стану. Это немного другие темв. А в данном посте я просто рассказываю о Эрасте Петровиче Фандорине, который за 18 лет стал мне очень близок. Он стал мне другом.

Но я с ним не прощаюсь. Книгу еще не привезли.