05.04.2017

05.04.2017

Раздел «Веяния времени»

«Любера»

Смутное время всегда порождает своих героев, и совершенно необязательно, что эти герои являются именно что героями в полном понимании этого слова. «Любера» были как раз прямым подтверждением этого высказывания.

Крепкие ребята в клетчатых просторных штанах приезжали в столицу вечером, бодро сходили на перроны вокзалов из подмосковных электричек и шли творить свой собственный суд и расправу.

Они были против «американщины», против падения нравов, против всего, что им казалось неверным и неправильным. По сути – идея-то неплохая, вот только методы убеждения оппонентов у них были слишком уж агрессивные. Точнее – метод был один. Как следует отоварить заблудшую овцу кулаком и ногой, чтобы вбить в ее голову свои убеждения на совесть.

Само название «любера» произошло от самой большой молодежной группировки, которая базировалась в подмосковных Люберцах, городе с славными бойцовскими традициями. Именно они первыми сформулировали принципы движения, первыми надели клетчатые штаны и первыми начали гонять «волосатиков». Уже потом это все переняли у них парни из других городов – Электростали, Жуковского и так далее. К концу восьмидесятых какой-нибудь среднестатистический панк или «металлюга» уже не мог точно сказать, кто именно его отрихтовал – настоящий «любер» или его модифицированная копия откуда-нибудь из Голицино.

Хотя, вру – отличия были. Настоящие, идейные «любера» не стремились «обуть» тех, кого наставляли на путь истинный. Важен был принцип – довести до ума, по карманам эти парни не шарились, уважая себя. А вот гопники, которые старательно под них косили, те наоборот – после того, как отделывали жертву, непременно обирали ее по полной.

Вообще, методы «люберов» были очень схожи с методами комсомольских патрулей 50-60 годов, тех, которые гоняли «стиляг». Видели одноименный фильм? Так-то он, конечно, стилизация, сказочка, но вот моменты с разрезанием брюк-«дудочек», галстуков, отрыванием подметок на «манной каше» и выбриванием полосы на голове – это все было на самом деле, мне об этом люди еще из той эпохи рассказывали. С той, правда, разницей, что комсомольцы не пускали в ход кулаки. Ну, или почти не пускали. С другой стороны – тогда и времена помягче были.

Схоже работали и «любера». Куртки-«косухи» располосовывались бритвами, проклепанные «напульсники» и «ошейники» ждала та же судьба. Но «зажать» ее, чтобы потом скинуть на «Рижке» — это нет, на такое они не шли. По крайней мере бойцы 80-х, из первой и второй волны. Еще у каждой «бригады», выходящей в город, были при себе ножницы, такие большие, которыми овец стригут. Это для тех, кто таскает длинный «хайер», ими выстригалось две-три полосы поперек головы. Хочешь – не хочешь, а идти в парикмахерскую придется, чтобы сделать стрижку «под ноль», по-другому никак.

Надо заметить, что «любера», несмотря на то, что их методы убеждения были как минимум, жестковаты, нашли понимание у довольно большой части населения, в основном старшего возраста. «А если по-другому не понимают?» — таков был главный аргумент в их защиту.

Впрочем, и молодежь, в основном из тех, кто был холоден к неформальным радостям, тоже заинтересовалась образом жизни подмосковных ровесников, в первую очередь способами их самосовершенствования. У «люберов» были самостоятельно оборудованные тренировочные залы и свои собственные комплексы физического развития, очень и очень прогрессивные, а главное – действенные. Идеология – шут с ней, а вот «подкачаться» по уму – это дело.

Потому очень скоро в Москве, в подвалах и на чердаках стали появляться «качалки», оборудованные по образу и подобию тех, подмосковных. Я вот точно знаю, что пара моих знакомых, крепко повернутых тогда на этих делах, даже ездили в Люберцы перенимать опыт. И, что примечательно – им никто там не «навтыкал», а наоборот – узнав, в чем дело, отвели в один из залов и все показали. И еще надавали полезных советов на предмет правильного употребления анаболиков, а потом даже проводили на станцию.

Мне, к слову, тоже довелось с ними свидеться, правда, для меня все это закончилось не так хорошо.

Случилось это году в 1990, по весне. Я возвращался с дня рождения какой-то своей приятельницы, жившей в Филях. Дело было совсем уже вечером, я был весел, поскольку вечер задался, ждал поезда на открытой платформе, совершенно пустынной в этот час и раздумывал – можно ли тут выкурить сигаретку, или не стоит?

Додумать эту мысль я не успел, поскольку вскоре на платформу пожаловали новые пассажиры – группа крепких ребят в майках безрукавках и клетчатых штанах. Собственно, мне все стало ясно сразу после того, как я их увидел. Единственный шанс, при котором я не огреб бы тумаков, заключался в том, что вот прямо сейчас придет поезд. То есть — до того, как они ко мне подойдут. Да и то не факт, что пронесло бы.

Увы, увы, был совсем вечер и поезд не спешил.

Парни тоже не спешили, они меня видели, они тоже все поняли и получали удовольствие от происходящего.

Повод был – я в то время носил челку до носа, подбривал виски и затылок, то есть – все не как у людей. Плюс на груди у меня красовался значок «Depeche mode». Это был не то, чтобы приговор, но повод – стопроцентный.

Так оно и вышло. Меня спросили: «Че за дела?» и ткнули в грудь, в значок. Меня спросили: «Нормально стричься нельзя, блин, по-человечески?» и дернули за челку.

Потом все было быстро. Мне пробили поддых, добавили сверху по затылку, подсекли ноги и лениво попинали. Именно что лениво, ни в лицо, ни в яйца специально попасть не стремились. Напоследок меня перевернули, с мясом выдрали значок, сказали: «Берись за ум, щегол!» и на этом все кончилось. Просто поезд подошел. Они уехали, я остался лежать. В один вагон с ними меня не тянуло.

Скажу честно – легко отделался. Все могло быть куда хуже – и тому много примеров. Одного моего знакомца отделали так, что он в больницу на пару недель загремел. Правда, он был волосат невероятно и носил майки с черепами, костями и прочей металлистической кабалистикой.

Не знаю, были ли это именно «любера» или представители какой-то другой группировки, но это не столь и принципиально. Но это точно были не «гопники» — все мое имущество осталось при мне. Как я уже говорил, при всей своей резкости эти ребята никогда не обирали своих жертв. Тот же значок, сорванный у меня с груди, они просто выбросили на пути.

Окончательная популяризация этого движения произошла в конце 80-х, когда про «люберов» сначала начали писать статьи, потом песни петь, а потом еще и кино сняли.

Началось все с прессы, как и всегда. Статья про ребят в клетчатых штанах вышла не абы где, а в «Собеседнике», на тот момент – самом прогрессивном издании страны. Это издание было жутко актуальным и злободневным, сейчас бы его назвали «желтой прессой», но тогда такого выражения еще не было. Хотя по сути «Собеседник» им и был.

Там, на двух или даже трех разворотах рассказывалось о буднях этих парней – подробно, с фотографиями. Название статьи уже не помню, но помню, что обсуждали ее долго и с того момента слово «любер» плотно вошло в русский язык.

Уже вскоре «ДДТ» выдает хит «Мама, я любера люблю». Юрий Юлианович, как мне думается, тогда слова «тренд» еще не знал, но уже понимал, что петь надо об актуальном, и тогда народ потянется к нему на концерты. Так оно и вышло.

Потом еще много кто пел про люберов. «ГрОб» пел, «Объект насмешек» тоже. Ну, и окончательную громкую точку поставила группа «Любе», которая в своем названии обессмертила это движение. Мало кто помнит, что первым сценическим образом Расторгуева в качестве солиста группы были как раз клетчатые штаны и кепарик. Военная форма, патриотизм и грусть по России-матушке появились на порядок позже. А в первом альбоме ничего такого и рядом не звучало, там были песни про «клетки, как в метрополитене вагонетки», «Дусю-агрегата» и «ай-люба-люба-любе, ай люба-Люберцы мои».

Где-то в это же время на экраны страны выходит фильм «Меня зовут «Арлекино», с юным Олегом Фоминым в главной роли. Слова «любера» там не звучит, но всем все и так понятно – крепкие ребята из пригородов ездят в город, «гасят» там металлистов, называя эти мероприятия «акциями», тягают железо в «качалках». При них это, про родимых.

Фильм был крайне популярен, несмотря на свои сомнительные художественные качества. Но актуальность сделала свое дело, народ ломился за билетами. Опять же – там в конце и «клубничка» была, в сцене насилия над девушкой героя, тогда зритель был еще не избалован подобным, потому глянуть на «это» надо было непременно.

Самое забавное, что в тот момент, когда слава «люберов» достигла пика популярности, они сами куда-то подевались. Году к 1991 их в Москве совсем не стало, не мелькали их бритые затылки на вокзалах, и «неформалы» вздохнули поспокойней. Впрочем, к этому году и страны уже не стало, так что возможно это все взаимосвязано. А может они просто выросли и остепенились?

А потом про них забыли. Время неслось вскачь, событий было много, они мелькали как в калейдоскопе, и крепкие парни в клетчатых штанах стали маленьким фрагментом истории того смутного времени.