06.05.2017
Раздел «Дача»
История дачного вопроса
Дача – изобретение не сегодняшнего дня. Но и не позавчерашнего, вот такой забавный выверт. Проще говоря – дачам в нынешнем их понимании лет сто с копейками, где-то так. До третьей четверти, если даже не до конца девятнадцатого века в России о дачах никто и не слышал даже. Тогда вообще наша страна – она вся была в каком-то понимании одна большая дача. В том смысле, что Россия была аграрной, крестьянской державой, горожан было всего-ничего, а потому у особо состоятельных граждан дачи были не за пределами города, а прямо в нем. То есть – жили они на природе, а в город ездили время от времени, для разнообразия – с царем поболтать или на французов посмотреть. Это так и называлось – «городская усадьба». Если кому из москвичей не лень, то прогуляйтесь по той же Пятницкой, там полно табличек, на которых так и написано: «Городская усадьба Волконских, постройка 18 века, охраняется государством».
С ростом капитализма в России города расширялись, а следом за ним увеличивалось и городское народонаселение. Ну, рабочим, понятное дело, было не до загородного отдыха, они пивка после смены попили – и ладно. Тем более, что все они были вчерашними селянами, приехавшими в города на заработки и имеющими дом в деревне, жену при этом доме и кучу ребятишек. Накой им дача была нужна?
А вот свеженародившемуся конторскому сословию, дальним предкам офисных работников, это все было очень небезынтересно. Природа – она манит румяными молочницами, прогулками на реку, плаваньем на лодке и прочими прелестями буколистического бытия.
Своих дач в то время ни у кого не было, их можно было только снять. Шустрые купцы, вроде Лопахина из чеховской пьесы, скупали километрами пригородные земли, вырубали вишневые сады, осушали болота и строили типовые дома, чтобы потом их сдавать горожанам. И дело шло на лад, в конце 19 – начале 20 века оно приносило бешеные прибыли.
Время шло. Войны, революции и прочие неприятности на какое-то время полностью вытеснили из голов людей мысли об отдыхе, а за город ездили разве что продотрядовцы, да и то по казенной нужде и хорошо вооруженными. Впрочем, последнее не всегда им помогало, и они частенько оставались где-то там, за деревенской околицей, под утоптанной землей и надежно прикрытые дерном.
Вторая волна дачного «бума» выпала на противоречивые тридцатые. В то время дача стала признаком твоей статусной востребованности в обществе. Снять загородный дом в те времена было невозможно, частное предпринимательство такого толка в СССР не приветствовалось. Купить ее тоже было нельзя – земля в СССР не являлась товаром. Дачу можно было получить, в том случае, если ты на самом деле был полезным членом общества. Дачи давали полярникам и композиторам, писателям и швеям, комкорам и комбригам, скульпторам и врачам. Ну, и натурально – членам правительства, начиная от Самого. Нет, что-то платить все равно было надо – за строительство дома и так далее. Но, опять же – не всем и не всегда. Платил только тот, кто первым обживал это место. Очень хорошо это описано в том же «Мастере и Маргарите», в главе, где литераторы, ожидающие Берлиоза, обсуждают дачный поселок Перелыгино и один из них говорит: «Пятый год сдаю деньги, чтобы больную базедовой болезнью жену отправить в этот рай». Там же и звучит, что «Дачи получили наиболее талантливые из нас».
Но это относилось только к первым жильцам новеньких дач. Все последующие приходили на готовенькое. Тогда все было просто – старых владельцев забрали куда следует, а их дача уже через пару дней переходила в руки новых счастливцев, которые искренне верили, что и это лето они проживут на ней, и следующее. Наивные взрослые дети тридцатых годов…
Я читал в чьих-то воспоминаниях, что одна дача где-то под Москвой за одно лето трижды поменяла жильцов. Сажали огурцы одни люди, поливали другие, а ели третьи.
Еще в то время дачи имели кастовый характер. Писатели окопались в своем Переделкино, композиторы, если не ошибаюсь, на Красной Пахре, и так далее. Дача – это было не просто место, где можно ходить в исподнем, рыгать, и изображать крестьянина дореформенных времен, говоря: «Ой, жана, чаво-та мне хоцца. Может, водицы студеной, нашей, православной, испить?». Нет, это был закрытый клуб, элитный междусобойчик, куда человек со стороны попасть не мог. Это была в каком-то смысле даже некая вселенная. Особенно если учесть, что многие из дачников в каком-то смысле и были богами. Их песни пела вся страна, их лица были известны миллионам по конфетным коробкам, папиросным пачкам и газетам. Посмотрите, если не видели, первых «Утомленных солнцем» Михалкова, там многие вещи очень верно освещены.
Все это разнесла в клочья война, после нее ничего подобного уже не было. Нет, оставались места, где пытались поддерживать «ту» атмосферу, но все измельчало – и люди, и дома.
Ну, а потом народу начали выдавать знаменитые «шесть соток» и слово «дачник» из возвышенно-элитарного стало бытовым. В ближнем, а после и дальнем Подмосковье опятами выросли щитовые, фанерные и вообще не пойми какие дома, домишки и домята. Если какой-нибудь доктор наук, получивший землю от института, строил себе, как правило, более-менее приличный дом, часто залезая в долги, то токарь дядя Петя ничем таким себе голову не забивал. Что можно позаимствовать на родном заводе, из того дом и строился. И потом – дача – она не чтобы дрыхнуть. Дача – это огород, река с рыбой, лес с грибами. Это – земля. А дом – дело десятое. Главное – не забыть по весне морковку к яблоне подсеять, чтобы место зря не пропадало. Зато потом всю зиму витамины свои едим.
Собственно, и посейчас ничего не изменилось, единственное, что землю перестали бесплатно где-либо раздавать. А так – и дома у всех разнокалиберные, на что у кого хватило, и интересы тоже у каждого свои. Кто-то копается в земле от заката до рассвета, ловя кайф именно от этого, кто-то, наоборот, ездит на дачу отдыхать, то есть – побыть на воздухе и погулять. Но это нормально – каждому свое.
Мне вот здесь всегда очень хорошо над текстами работается. Особенно весной.
P.S. На фото не моя дача. Но я на таких бывал.