«АП-11-2» Глава 8

 

                                                   Глава восьмая

           в которой все происходит хоть и согласно плана, но с элементами внезапности

 

— Без меня меня женили – признаться, не сколько растерянно сказал я Ватутину – Нормальный ход?

Тот молча пожал плечами – мол, прости, старик, это твои заморочки.

— И все-таки – Устюгов потряс стопкой бумаг, которую он цепко держал в руке – Не на коленке же нам все это подписывать? Неужели в этом здании нет никакого помещения, где стоял бы стол и несколько стульев?

— Например – кабинета собственно главного редактора – подсказал кадровик – Вашего нового кабинета. Там и закрепим ваше право на него документально, так сказать -проведем инаугурацию.

— Какую нафиг инаугурацию? – наконец собрался с мыслями я – Мне ни она не нужна, ни кресло главного редактора. У меня своих дел полно.

Нет, где-то внутри у меня было теплое чувство – все-таки приятно вылезти из грязи в князи. Ну, не то, чтобы совсем из грязи – но все-таки. При этом мне этот потенциальный геморрой все равно был совершенно не нужен.

— Как? – в один голос спросили клерки.

В их головах такое не укладывалось. Ну вот трудно им было понять то, что человек по доброй воле не хочет повышения. Не задано это было в их программном коде, если можно так выразится.

— Да никак – я не знал, как им еще объяснить очевидную для меня вещь – Совершенно.

— Скажите, а от кого исходило решение о назначении на эту должность господина Никифорова? – внезапно спросил Ватутин – Кто вам дал прямое указание и вручил те документы, которыми вы размахиваете? Приказ о назначении кто подписывал?

Клерки переглянулись.

— На них виза Зимина – наконец произнес кадровик – Формально именно он вправе назначать и снимать первых лиц в данной организации, как лицо, уполномоченное «Радеоном». Ведь именно наша компания владеет контрольным пакетом акций издательства, а значит именно за ней остается окончательное решение на предмет того, кто здесь главным будет. А вот приказ они тут сами сделают, у них свой документооборот.

— Как вас зовут? – мягко спросил у него Ватутин и этот его тон заставил меня насторожиться.

— Василий Марсов – смутившись, произнес молодой человек, щека которого начала опухать – Вот так вот удружили родители с именем.

— Вася с Марса – хихикнул Устюгов – Мы его так называем.

А что, ему подходит. Как есть – Вася с Марса. Немного косноязычен, исполнителен и обладает невероятной гибкостью позвоночника, общаясь с теми, кто ему выгоден. Порождение красной планеты, иноземная рептилия. Эк меня занесло, так и сыплю метафорами.

— Так вот, Василий – Ватутин приобнял сына неба за плечи – Я не спрашиваю вас, кто поставил подпись, я хочу знать, кто инициировал это назначение.

Клерк замялся, и Ватутин сжал его покрепче, да так, что у того что-то хрустнуло в районе шеи.

— Ой! – сморщилось лицо Марсова.

— Это пока «ой» — невероятно обаятельно улыбаясь, сказал ему Ватутин – А вот когда вы, Василий, вернувшись в главное здание, отправитесь в увлекательнейшее путешествие на его нижние этажи, там не только «ой» будет. Там и «ох» воспоследует», и «ай», и даже «вах, мама-джян». Правда, если вас это хоть как-то порадует, вы туда отправитесь не один, а с вашим другом. С вот этим.

И он показал пальцем свободной от объятий руки на Устюгова.

— Ядвига Владековна – в один голос тут же выпалили клерки – Она это! Мы тут не при чем, нам сказали – мы поехали.

— Так вас никто и не винит – совсем уж по-доброму сказал Ватутин – Вы люди-то подневольные, разве мы этого не понимаем?  Да, Харитон Юрьевич?

— Несомненно – кивнул я, теперь окончательно убедившись в том, что от предложения этого надо отказываться.

Что бы не придумала Ядвига, как бы это красиво и заманчиво это не выглядело, добра от этого ждать точно не следует, по крайней мере – лично мне. Она меня ненавидит давно и прочно, так, как это умеют делать только польские женщины – до крошащихся от сжатия зубов, до красных пятен на скулах, до состояния «sama umrę ale i ten pies zdechnie». Причем причина этой ненависти от меня скрыта тайной. Нет, есть у меня кое-какие догадки, но догадки – не факты, их к делу не подошьешь.

— Да-да – закивал Вася с Марса, у которого явно все поджилки уже ходуном ходили. Трусоват был Вася бедный, как сказал бы Пушкин. Там, правда, был не Вася, а Ваня, но это не столь и важно. В наше время ни Вась, ни Вань в России уже почти и не встретишь. Вот Эдуардов, Рогволдов и Эмилей – полно. А Васи с Ванями закончились – Так и есть.

— Вот только Илья Павлович – он на слово никому не верит – расстроенно сказал Ватутин – Он в бумажки верит. Так что – пошли-ка, друзья в тот кабинет, который временно пустует, в ожидании нового хозяина, и там вы мне и опишете все, как было, начиная с самого начала. Кто сказал, что сказал, какие указания дал. Досконально, со всеми деталями. Понятно?

— Чего не понять? – оживились эти двое – Все ясно. Напишем, как не написать. Мы же тут ни при чем, нам сказали – мы поехали.

— Само собой – понимающе покивал Ватутин – Люди вы подневольные. Да, Харитон Юрьевич.

— Ну да – мне этих двоих жалко не было, не понравились они мне, особенно этот, Вася с Марса. Он мне напоминал огромную отъевшуюся на мертвечине крысу. И то, что с ними потом сделает Ядвига Владековна, меня совершенно не волновало. А она – сделает – Правильно.

— Вот только что с этим делать? – Устюгов снова протянул мне бумаги – Нам бы какое-то подтверждение, что вы отказались документы подписывать или позвоните нашему руководству, скажите им о своем решении. С нас же спросят.

— И кто вместо вас главным тогда будет? – поддержал его Марсов – Не может быть учреждения без руководителя.

— Руководитель есть – успокоил его я – У нас тут директор наличествует, Артем Сергеевич.

Про то, что вышеупомянутый Артем Сергеевич трезвым бывает от силы первые два часа рабочего дня, я говорить не стал. Зачем им эти подробности? Хотя так-то он мужик лютый, в прошлом тяжелоатлет, и один из тех, кто закладывал первые кирпичи в устои существования спортивной редакции, еще в то время, когда я в школу бегал. Если Мамонт был просто Мамонт, то это был мастодонт. Внешне он и на самом деле напоминал титанов мезозоя.

— Да? – эта парочка переглянулась, по-моему, немного расстроенно.

— Да – заверил их я – Просто в газете все немного по-другому устроено, не так, как везде. Директор – это директор, он отвечает за… мнэээ… Техническую часть вопроса. А главный редактор – он отвечает за процесс создания газеты в целом. Нет, по сути главред – он самая важная персона, но формально – он второе лицо.

— Как у вас, творческих людей, все непросто – посетовал Устюгов – Нет у вас четкой иерархии.

— Покритикуй нас еще – беззлобно погрозил ему пальцем я – Ладно, мне работать надо.

— Погоди – остановил меня Ватутин – Сначала я тебя до кабинета доведу, потом уже с этими двумя общаться продолжу. Дашь провожатого до кабинета вашего бывшего?

— Да зачем? – отмахнулся я – У меня два помещения в распоряжении, а сидим мы только в одном, так теплее и веселее. Так что занимай второе да и развлекайся там с этой парочкой.

Прозвучали мои слова двусмысленно, при этом Вася с Марса с интересом окинул взглядом крепко сбитую фигуру Ватутина, только что не облизнулся.

Господидобрыйбоженька, что же эта публика к нам так зачастила? То Серебряный, то вот этот… Марсианин. Впору спортивную редакцию ко входу переносить, чтобы они своим видом и поведением всяких таких Вась сразу отпугивали, на дальних подступах. Прими я предложение Зимина – так и сделал бы.

— А с нашей просьбой что? – настойчиво спросил Устюгов, который в отличие от спутника, похоже, был нормальной ориентации.

Я вздохнул и снова достал телефон.

— Что? – буквально прорычал Зимин в трубку и сказал кому-то, кто был в его кабинете – Пять секунд, хорошо? Киф, говори.

— Мне не надо повышения – коротко произнес я – Мне в своем кресле хорошо.

— Не надо – и не надо – резко ответил Зимин – Погоди секунду. Да, Елиза, закажи три билета до Праги. Что? Сам приказал? Тогда четыре. Очень кстати, смотри-ка. Киф, у тебя заграничный паспорт есть?

— Сложный вопрос – уклончиво ответил я, подозревая что спрашивают у меня это не просто так – Раньше имелся, теперь не знаю.

— Это как? – опешил Зимин.

— Он у меня дома лежал – пояснил я – Но меня там давно не было, я даже не знаю, что там теперь творится.

— Сегодня заглянешь к себе, найдешь паспорт – приказал Зимин – Если не найдешь – сразу звони мне, будем этот вопрос решать патриотически-денежным путем.

— А почему «патриотически»? – заинтересовался я.

— Чиновники российские теперь все патриотами стали – пояснил мне Зимин – Иностранные деньги в виде взяток не признают больше, только рублями берут, правда исходя из курса ЦБ. Потому как родину очень любят. А особенно они любят город Хабаровск и мост через реку Амур. Ладно, не суть. Ты как в здание вернешься – сразу ко мне заходи, есть кое-какие новости.

— Теряюсь в догадках – какие-такие новости – не удержался я – Теперь изведусь весь.

Не знаю – слышал ли конец моей фразы Зимин, поскольку в трубке раздались гудки.

Вот же блин, только поездки в Прагу мне и не хватало. Хорошо бы сейчас подумать что-то вроде: «А может я ошибся, может, речь не обо мне?». Только – фиг, обо мне речь. А иначе загранпаспорт тут при чем? Другой разговор – с кем общался Зимин и кто отдал ему команду. Первая и основная версия – Старик. Но вот тут наверняка так не скажешь, может и кто другой.

Впрочем, Прага не самый плохой вариант, там пиво славное. Я его не сильно люблю, но в Чехии это не просто напиток, это достопримечательность. И, кстати, Слоник от нее живет не так далеко, может, удастся повидаться?

Опять же – хоть дома побываю, гляну, что и как. Надеюсь, он еще стоит на своем старом месте.

— Все – сообщил я глядящим на меня в ожидании клеркам – Вопрос утрясен.

— А Ядвиге Владековне позвонить? – достаточно настырно пробубнил Вася с Марса.

— Многовато чести будет – нагловато сообщил ему я, убирая телефон – Если каждому кадровику звонить, то язык отсохнет. Высшее руководство в курсе – этого достаточно.

Почему бы не позлить заносчивую гордячку? Так-то я обычно на рожон не пру, но очень она мне надоела за последние месяцы.

— Тоже верно – одобрил мои слова Ватутин и как-то так по-братски обнял клерков за плечи – Ну что, господа, пошли писать откровения? Одно от Василия, второе – от Александра. Харитон Юрьевич, бумаги нам пару листов дадите? Ручки у нас свои есть.

— Там в кабинете наверняка бумага есть – я направился к лестнице – Стас, нам после работы надо будет…

— Перекусить – оборвал меня Ватутин – Само собой, тут хорошая столовая, не хуже, чем у нас, так что мы непременно в нее заглянем.

А, понятно, конспирация. Ишь какой он бдительный. Хотя – работа у него такая, всех подозревать. И ничего смешного в этом нет, пока он такой прикрывает мою спину, можно жить более-менее спокойно.

В кабинете, где сидели мои архаровцы, царила непривычная тишина. Никто не на кого не орал, никто ничем не возмущался.

Подобное было настолько непривычно, настолько удивительно, что я даже немного напугался.

Разбушевавшееся воображение сразу нарисовало мне ряд жутчайших картин.

В первой все мои подчиненные с перерезанными глотками, недвижимо сидят за своими столами и их кровь стекает на листы бумаги, на пол, на клавиатуру компьютеров.

Вторая картина являлась альтернативной первой, но более оптимистической, поскольку в ней все еще были живы. Но зато в ней они сидели за столами с приставленными к головам дулами пистолетов.

Третью я даже додумывать не стал, рванув дверь на себя.

Увиденное частично совпадало с картиной второй, оптимистической. Мои архаровцы в самом деле сидели за столами, молча глядя на Мариэтту, которая стояла посреди кабинета прижимая к своей груди огромный букет цветов.

— Ух ты – облегченно выдохнул я – Красивый. С днем рождения!

Надо же – забыл. Точнее – даже не знал. И Вика, зараза, не сообщила.

— У меня в апреле день рождения – Мариэтта сунула нос в букет – Овен я.

— Да? – я почесал затылок – Ошибочка вышла. Тогда в честь чего сия флора?

— Ей этот букет прислали с курьером– сообщила мне Таша – И записку к нему приложили, мол: «Самой красивой девушке в «Вестнике Файролла».

Тут я совсем уж опешил, посмотрев сначала на Вику, которая стояла, поджав губы, а потом на Шелестову.

— Не-не, все верно – поймала та мой взгляд и верно его истолковала – Все так. И имя есть – «Мариэтте Соловьевой». Никакой ошибки.

Мэри глубоко и счастливо вздохнула. Подозреваю, что это не только первый букет в ее жизни, который прислали как в кино показывают – с курьером и запиской, а как бы и вовсе не самый первый букет, подаренный ей представителем противоположного пола просто так, без повода.

— Н-да – я подошел поближе к счастливо улыбающейся девушке – Ну и правильно всё, я и не сомневался. Красивой девушке – красивые цветы.

Странно это. Кто ей мог прислать такой букет? Разве что Костик, но он и цветы – две вещи несовместные. Вот если бы он ей веб-камеру последней модели прислал и жесткий диск, забитый до отказа японскими мультиками – это да, это в его стиле. А цветы – не уверен.

Тогда – кто? Надо про это Ватутину рассказать, это по его ведомству загадка. Может, чек какой остался или визитка фирмы-поставщика?

Вот же. Все-таки как маленький кусочек счастья меняет даже не очень симпатичную девушку. Вон – и глаза сияют, и румянец в полщеки, и волосы вроде не как «воронье гнездо» выглядят, а как немного модерновая прическа.

— Ты их в банку поставь какую-нибудь – посоветовал я Мариэтте – А то ведь засохнут. Лен, у нас есть емкость под такой букет?

— У нас нет – развела руками Шелестова – У нас никто никому букеты не дарит. Мы или ругаемся, или едим. У рекламщиц есть, я видела. Сейчас принесу.

Когда все выяснить успела? Я с рекламщицами столько лет дружбу водил – и не знал про это. Хотя, с другой стороны – мне подобное было неинтересно, я там другие цели преследовал.

Отдельной проблемой оказалось отнять букет у Соловьевой – она ни в какую не хотела с ним разлучаться, так что к основной теме обсуждения, которую я наметил на сегодня, мы перешли далеко не сразу.

— Итак – спустя полчаса все-таки сказал я – Пусть с опозданием, но мы все-таки побеседуем о том, как нам не растерять уже имеющуюся аудиторию и как привлечь новую. Идеи есть?

— Как не быть – бодро сказал Самошников – Мы с Генкой предлагаем забабахать новый конкурс какой-нибудь.

— Свежо и оригинально – язвительно заметила Вика – А то у нас их мало.

— Отвергая – предлагай – реплика была у меня давно наготове, я от нее ничего другого и не ждал – У тебя есть что-то конструктивное?

Вика с недовольством посмотрела на меня.

— Мне некогда выдумывать новое – сказала она, напирая на слово «некогда» — На мне весь еженедельник, если ты забыл. Кому-то ведь надо сводить материалы, редактировать их, делать макет, подписывать его в печать, общаться с типографией. Креатив хорош для тех, у кого на это время есть. У меня его нет.

— Возразить нечего – признал я – Убедительно. Ну, тогда мы тебя задерживать не станем, иди, занимайся этими действительно важными делами, чего тебе с нами сидеть, время терять? Правильно, народ?

В моем голосе не было ни капли иронии, в данном случае я был вполне серьезен. Я на самом деле так думал.

— Правильно-правильно – поддержала меня Таша, немного тем удивив.

Стройников с Самошниковым тоже кивнули, и даже Петрович помахал лапой из своего угла – мол, идите себе, Виктория Евгеньевна, не задерживайтесь. Вам – административное, нам – творческое.

— Отлично – щеки Вики вспыхнули как маки, она буквально метнулась в мой кабинет, хлопнув дверью.

— Невиданное дело – но соглашусь с Викторией Евгеньевной – Шелестова похлопала меня по плечу – Отлично было сказано, после таких слов много всего интересного может воспоследовать. С другой стороны – вы еще не супруги, так что даже в ЗАГС идти не надо и вещи делить не придется.

Вот как странно случается – иногда весь упреешь, пытаясь собеседника разозлить, все данные тебе природой запасы сарказма и иронии изведешь – и результат нулевой. А тут – правду сказал и ничего, кроме нее, сермяжной, и на тебе – смертная обида со всеми из нее вытекающими. Да ну, ерунда какая-то…

— Плачет вроде – насторожилась Ксюша – Надо бы пойти, наверное, успокоить.

— Сиди уже – одернула ее Шелестова – Это Виктория, тот кто ее в слезах и соплях увидит, тот завтра отсюда по статье вылетит, если до этого завтра вообще доживет. Даже если это ее подруга, которой она создаёт наиболее благоприятный режим существования.

— Ничего она мне не создает – пискнула Ксюша, опасливо глянув на меня.

Сотрудники почти все заулыбались, но это были именно улыбки, а не кривые ухмылки из серии: «Ага, рассказывай нам». Судя по всему, это безобидное создание, я имею в виду Ксюшу, само не понимало, что живет у Вики за пазухой.

— Побольше поплачет – поменьше пописает – сурово сказал я – А у нас есть дело, им и займемся.

Не скажу, что мне не было жалко Вику, но при этом бежать к ней с утешениями я не собирался. Сама подставилась, сама начала этот разговор – и последствия его пусть разбирает сама. Да и маленько спустить ее с горных круч не мешало, больно она на них вознеслась. Последствий же я вовсе не боялся – мне нынче идти к Зимину и что я оттуда вернусь порядком «на рогах» не вызывало у меня никаких сомнений. Один билет его, второй – Валяева, третий… Азов, скорее всего. И все они будут там, в кабинете. Глупо даже предполагать, что такая встреча пройдет «насухую». А когда я поддатый, мне все едино, кто и что говорит.

— Вернемся к нашему разговору – я хрустнул пальцами – Конкурсы – сразу нет, по крайней мере в их хрестоматийном виде. Шутка в том, что у нас их полно.

— Не делайте так больше – Шелестову передернуло – Брррр! Ну, с костяшками на руке. Лучше давайте я вам пенопласта принесу и стекло дам.

Теперь скривились Таша и Ксюша.

— Олимпиада – подал голос Петрович, доставая из ящика стола небольшой вентилятор – Быстрее, дальше и выше. Может выйти забавно.

— Интересная мысль – одобрил я – Еще накидываем.

— Конкурс красоты среди игроков-женщин – забросила ногу на ногу и заложила руки за голову Шелестова – Причем в жюри можно посадить НПС. Уверена, что Константин сможет внести в программу необходимые поправки. Ну, или мы заставим его это сделать, у нас теперь есть рычаги давления.

— Набор штата репортеров среди игроков – тихонько сказала Ксюша – Правда, я это рассматривала все-таки на конкурсной основе. Ну, конкурс на лучшую новость, после этого победители получают какой-нибудь игровой приз и становятся авторами колонки «Новости из первых рук». Причем он может быть разбит на несколько этапов, то есть – растянут во времени. Речь ведь шла про не единоразовую акцию, насколько я помню.

— Разумно – Шелестова с уважением глянула на Ксюшу — К нам сейчас самотека идет много, среди него мусора – хоть отбавляй, все что нужно и не нужно пишут на редакционную почту. А так – выкристаллизуем лучших, их новости будут просматриваться в первую очередь, а остальные – по необходимости. Нет, сначала будет тяжелее, но потом-то – легче. А лучшим из лучших будем игровые плюшки выдавать.

Ксюша покивала – мол, да, так я и думаю.

— Красиво – одобрил и я – Это хорошая идея, серьезно. Мне она нравится.

— А сам-то чего придумал? – Петрович включил вентилятор – Уф, духота.

Народ уставился на меня.

— Есть у меня идейка. Ивент – я почесал за ухом – Большой турнир устроить под эгидой «Вестника Файролла». Игровой, с кучей категорий, с призами, на все классы и уровни… Ну, почти на все, начиная, наверное, уровня с двадцатого, раньше смысла нет. Даже – с тридцатого. Причем подготовку к нему начать сейчас, а сам турнир провести месяце в мае. А может даже и в июне. Везде повесить ящики – «Твои мысли о турнире», где коммьюнити будет излагать свое видение мероприятия. Лучшие мысли тоже премировать – места на ВИП-трибуны, памятные уникальные знаки и прочая игровая дребедень, народ такое любит. Уверен – писем при этом условии будет немало, так что наше дело будет только самое лучшее из них вытащить и себе присвоить. А главные призы турнира сделать вполне себе вещественные, вроде репликов мечей, примочек для капсул, годовых подписок и тому подобного, вручив их чемпионам в каком-нибудь антуражном кабаке. Собрать там лучших из лучших – и вручить. С фотосессией, пивом и прочими делами. Правда, не знаю, как в этом случае быть с иногородними победителями, но это можно потом как-то решить. Может – онлайн-сессия, может – еще что-то.

— Мне нравится – Шелестова покачала ногой – В этом есть рациональное зерно. Во-первых, нет ограничений для того, чтобы победить, во-вторых – сопричастны все желающие. Только кланам надо будет объяснить, что это для всех, а не только для них.

— Поддерживаю – Таша засунула в рот леденец – Только вот одно «но». Если игровые призы мы сможем обеспечить, то насчет материальных все сложнее. Это денег стоит. Опять же – аренда кабака.

— Беру на себя – пообещал я – Попробую выпросить у высокого руководства. Да и не такие это уж большие деньги, чуть выше обычных представительских расходов. Но при этом предложение Ксюши тоже не следует оставлять без внимания, оно очень даже перспективное.

Автор идеи застеснялся и покраснел.

— Ксения – деловито сказал я – Доведи свою мысль до ума, и к среде я хочу видеть у себя на столе четкий план по ее реализации. Елена, если что – подключайся, помоги.

— Будет сделано, мой генерал – выпучила глаза Шелестова, изображая матерого служаку – Главное – в среду на службу явитесь, а то вы любите день перед сдачей номера пропускать.

— Елена, грань между шуткой юмора, панибратством и дерзостью очень тонка – нахмурился я – Ты сейчас балансируешь на грани между этими тремя понятиями. И сразу, для справки – у меня есть такая черта, что я сначала делаю кому-то больно, а потом по этому поводу расстраиваюсь. И рад бы от нее избавиться, от этой напасти, но все никак не могу.

— Вы – и ударите женщину? – Шелестова выставила перед собой ладони – Не верю. Наговариваете вы на себя.

— А если нет? – Петрович достал из кармана сигареты и встав, открыл фрамугу – Я его давно знаю, он на самом деле знаешь какой? Жесток, коварен, безнравственен и злопамятен. Иной хорек добрее его.

Я прищурил левый глаз, немного оскалился и нехорошо поглядел на Шелестову, переведя взгляд с нее на Ташу, а после – на Ксюшу.

— Да ну, нестрашно – засмеялась Таша – Я, когда есть хочу, и то жутче выгляжу.

— Вот оно что! – хлопнула себя ладонью по лбу Шелестова – Ну да, жуешь ты постоянно, а значит все время есть хочешь. Вот в чем дело.

— А кислотой в рожу? – деловито осведомилась у нее малышка – Я тебе не эти двое тюфяков, меня короткой юбкой не смутишь, я ведь и на поступок способна. Причем — запросто.

— Мал клоп – да вонюч – одобрительно крякнул Петрович, закуривая – Таш, это я не применительно к тебе сказал, это просто народная мудрость.

— Тогда в следующий раз вспоминай про золотник – посоветовала ему та – Мне так больше нравится.

Когда я зашел в свой кабинет, никаких признаков слез я на лице Вики не заметил. Она сидела за столом, причем не на моем месте, обложившись бумагами.

— Как «мозговой штурм»? – вопрос был задан как бы между прочим, она даже не повернула голову в мою сторону.

— Результативно – я откинул фрамугу и плюхнулся в свое кресло – Да ты же все слышала, не валяй дурака. У нас тут как в деревне – в одном углу икнул, в другом знают, что ты на завтрак ел.

— В случае с Ташей это не работает – подала голос Шелестова – Там пищевой процесс непрерывен и разнообразен.

— Напоминаю о кислоте – не осталась в долгу Таша – У меня сосед на таком производстве работает, где ее достать можно.

Как видно, Шелестову эти слова убедили, поскольку с ее стороны реплик не последовало.

— Хороший аргумент – задумалась Вика – В первый раз на моей памяти кто-то смог заставить замолчать это трепло. Киф, накой ты окно открыл? Ты заморозить меня хочешь? Тебе меня совсем не жалко?

— Жалко – сунул сигарету в рот я – Сейчас покурю – закрою. Должно же дым куда-то вытягивать?

Про Прагу и визит в квартиру я ей решил не говорить пока, чтобы не расстраивать. Тем более, что поездка в Чехию вообще пока существовала только в области моих догадок. А квартира… Чего ее пугать? Я же видел, что сама мысль о том, что когда-то снова придётся возвращаться в нее, ей неприятна. И дело не статусности нашего нового места проживания, хотя и не без того. Просто она боялась подъезда, около которого били меня и убили Алексея. Да и вообще… Мой дом так и не успел стать ее домом, и то место, где мы проживали сейчас являлось им в куда большей степени.

Вот только для меня мой дом все еще оставался таковым, хотя титула крепости он лишился. И я буду рад побывать в нем. Более того – я этого очень хочу. А ей – оно ни к чему, потому и промолчал. А еще ушел с работы на полтора часа раньше.

Про предложение Зимина я ей тоже не сказал, она же так и не узнала, зачем сюда приходили эти двое из радеоновского ларца. Но тут никакого умысла не было, я просто забыл про их визит, занимаясь текучкой. Новость эта была из разряда «да пофиг», по крайней мере для меня и вспомнил я про нее только когда снова увидел Ватутина.

Что примечательно – лучше бы ей про это и не узнавать даже. У нее к карьерным вопросам другой подход, она меня поедом долго есть будет за отказ. А может, поговорить с Зиминым и ее на это место пихнуть? По идее – может выгореть. Правда, кто тогда меня замещать будет, я с этими играми все равно ежедневно в редакцию ходить не смогу. Хотя и у этого вопроса есть ответ – Шелестова. Вот только тогда точно дело дойдет до смертоубийства, и в роли покойника выступлю я. Эти двое и так ведут затяжные позиционные бои, которые данной ситуации могут смениться жуткой бойней. В результате я уйду либо в запой, либо покончу с собой.

— Ну что – бодро спросил меня Ватутин – Едем к тебе в гости?

Меня совершенно не покоробило этот переход на «ты». Я вообще «выканья» не люблю. Нет, излишняя простота в общении и некое амикошонство мне тоже неприятны, но в данном конкретном случае «ты» более уместно.

— Все-то ты знаешь – я застегнул пуховик – Прямо недремлющее око какое-то.

— Предлагаю обойтись без шуток второй свежести – Ватутин щелкнул пальцами – И тебе это ни к лицу, и мне по сотому разу их слушать не придется.

Я как-то даже опечалился. Не скажу, чтобы мои слова были прямо вот совсем уж оригинальны, но все-таки…

— А Вику отвезут? – спросил я, садясь в автомобиль.

— Отвезут, отвезут – заверил меня Ватутин – Вызвал я уже машину, нормально все будет.

В машине я рассказал ему про букет, который получила Мариэтта и о своих сомнениях по поводу того, кто ей его прислал. А почему бы и не рассказать? Информация со всех сторон подозрительная, а я вроде как с ними посотрудничал. Да и не вроде как тоже. Я лицо заинтересованное, мне это не для галочки надо. Речь все-таки о моей голове идет.

— Записано – сказал Ватутин, и впрямь записывая все это в блокнот – Жалко, что чек не нашел. А те двое все мне рассказали, прямо спешно, перебивая друг друга. Инициатива-то знаешь от кого шла? По твоему новому назначению, в смысле?

— От Ядвиги – пробурчал я – Чего тут гадать? Вот же пся крев такая.

— Ты лучше на русском сквернословь – попросил меня Ватутин – А то уши режет такое обращение с польским языком. Но – да, она. Пролоббировала этот вопрос, заручилась поддержкой аж самой Вежлевой и еще пары начальников уровнем пониже, потом пошла с ним к Зимину. И пробила.

— «Самой Вежлевой»? – переспросил я – А что, Маринка так высоко вскарабкалось за это время, что до нее просто так уже рукой не достанешь? И потом – она вроде рулила регионалкой, от которой до кадров и назначений дистанции огромного размера. Или я что-то пропустил?

— Да нет, где была – там и осталась – Ватутин неодобрительно посмотрел на сигарету, которую я вертел в пальцах – Просто эти двое друг друга терпеть не могут. И тут Собеская сама идет к Вежлевой и о чем-то ее просит? Чудно, не сказать по-другому. Вывод – такая же странность, как и букет, про который ты мне рассказал. Как минимум – информация на хорошо подумать.

— Толку вот только в этом немного – щелкнул зажигалкой я, прикуривая – И не будет его. Что бы у нашей гордой полячки не было в голове на самом деле, звучать будет одно и то же: «Это оптимальное кадровое решение», «Он наиболее подходящая кандидатура», «Личное у меня никогда не мешает служебному». Ну, и так далее.

— Знаю – Ватутин щелкнул клавишей и закрыл окно на двери автомобиля, которое я было приопустил – Знаю. Но тем не менее. А что у тебя с Вежлевой, если не секрет? Марина сама звонила Зимину, буквально требовала тебе отдать эту должность.

— Флирт – не стал скрывать я – И некоторая личная симпатия.

— У Вежлевой нет симпатий – резонно заметил Ватутин – Мы это отлично знаем. У нее спланировано все, а что не спланировано, то отрепетировано.

— Значит, моя персона значится в ее планах – выкинул окурок во вновь приоткрытое окно я – Все, все, закрываю, не шуми.

У моего подъезда все было привычным и родным. Пара пакетов с мусором, один из которых был уже разодран бродячими собаками, кучи серо-желтого снега на тротуарах, две бабки, которые стоя на одном месте разговаривают с утра, дети, бегущие на горку в соседний двор. Я соскучился по этому всему – и сильно. Потому что у человека должен быть свой дом, то место, куда он возвращается чтобы набраться сил. Набраться – а не тратить их без остатка, как это сейчас обстоит у меня.

— Дом, милый дом – будто прочитал мои мысли Ватутин – Что дрогнуло сердце в сентиментальной истоме?

— Дрогнуло – я похлопал себя по карманам – Вот ведь! И не сообразил даже!

— Чего такое? – Ватутин повернулся ко мне.

— Ключи! – зло сказал ему я – Ключи-то! Как домой попасть? Дверь что ли с петель снимать? У меня их как той ночью вместе с «наганом» забрали, так и не отдали! А викин комплект – он в «Радеоне».

— Только за ключи переживаешь? – Ватутин хитро прищурился – А засады не боишься? А ну, как поджидают тебя в подъезде?

— Ага – не поддержал его тон я – Двое с носилками и один с топором. Ждут не дождутся, еще с того года. Им что, делать нечего? Тем более что Ромео в ваших застенках сидит. Да ладно, не обижайся. Застенки – не казематы. Но в принципе-то я прав?

— Конечно же прав – Ватутин прижал палец к уху – Что там?

Дверь подъезда открылась и из него вышел плечистый парень в черном пальто, что-то говоря на ходу.

— Чисто – сообщил мне телохранитель – Бинго. Пошли уже.

Понятно. И ключи мои, похоже, уже внутри подъезда, у напарника того молодца, что у двери стоит. А может, даже и один у него напарник, может, их много на каждом этаже.

Сколько их было в подъезде – не знаю. У двери квартиры, которая была приоткрыта, обнаружился только один.

— И? – Ватутин посмотрел на белобрысого крепыша – Что-то нашел?

— Датчик движения над дверью – ткнул в верх дверной коробки крепыш – И вон там камера слежения, включается после срабатывания датчика, пишет все происходящее пять минут. Мы сейчас сигнал заглушили, так что запись не идет.

Это все меня неприятно удивило.

— А в квартире я ничего не нашел – продолжал крепыш – Искал на совесть. То ли сняли уже, то ли и не было ничего.

— Нет – и нет – успокоил его Ватутин – Киф, что встал. Вперед, за паспортом. Время не ждет.

Внутри квартиры было темно и пыльно.

Вот если бы сейчас здесь оказалась Элька и заорала:

— Пыль! Пыль! Всюду пыль! – то я бы с ней согласился.

И вправду все так.

А еще в ней поселился нежилой запах. Так бывает – уехали люди и уже очень скоро из квартиры выветривается жилой дух, который составляют ароматы еды, моющих средств, табачного дыма и кучи других запахов, которые свойственны человеку.

Я включил свет в прихожей, потом в комнатах.

Надо же, я думал будет хуже. Почему-то воображение мне рисовало некий разгром, царящий на моей жилплощади – вывернутые ящики, бумаги на полу, распоротый диван и так далее. Ничего такого здесь не было. Разве только один стул был опрокинут на спинку да мой компьютер стоял не так, как обычно. Но это все легко объяснимо – забирали нейрованну, отключали ее, вот и сдвинулось все.

— Слушай, может мне переехать уже можно? – я поднял стул и присел на него – В смысле – сюда, домой?

— Не-а – не задумываясь ответил Ватутин – Не разрешат. Да и правильно сделают. Слишком все сложно, понимаешь? Хотя – не понимаешь, конечно, в полной мере. Но поверь мне – лучше так, как сейчас, чем вообще никак.

— Да я понимаю – мне стало совсем грустно – Ладно, пойду паспорт поищу.

В последний раз я его видел, когда из Испании приехал. Но вот куда я его тогда положил? Точно не в сейф. Кстати – сейф стоял на своем месте и был закрыт. Я потыкал в кнопочки, открыл его – вроде все на месте – деньги, еще кое-какие мелочи. Паспорта там, естественно, не обнаружилось.

Я нашел его в одном из верхних шкафов в стенке, под коробкой с сервизом. Зачем я туда его засунул – понятия не имею. И как Вика до него добралась – тоже не понимаю. Она вроде полную инвентаризацию тогда проводила.

Как только я взял паспорт в руки, у меня задергался карман – кто-то мне звонил.

Это был Зимин.

— Ну, что там у тебя? – нетерпеливо спросил он.

— Есть паспорт – порадовал его я – Нашел я его.

— Отлично – Зимин убрал трубку от лица и сказал кому-то – Есть у него паспорт, давай там «отбой». Да, сейчас скажу.

— Еду-еду – не стал дожидаться я очевидного – Если в пробке не завязнем, буду минут через сорок.

— Очень хорошо – деловито сообщил мне Зимин – Давай живее.

Я же говорил – все, как всегда. Зимин, Валяев, Азов, пьянка. Есть в моей жизни некая стабильность.